Это история о том, как меня воспитали самые близкие мои люди, о том, что все то что было заложено в детве потом проросло. «Вам не понравилось? Ну извините! Это ваша работа!» — повторяю я сама себе, как только ощущаю слабый укол совести где-то внутри. И иду по жизни дальше с тем багажом, что есть!
Я жила с мамой и бабушкой, у нас была, если можно так выразится, неполная семья – не было папы. Точнее папа где-то конечно же был, но с нами не жил и в моей судьбе никак не участвовал.
Мама с бабушкой меня с одной стороны баловали – покупали красивую одежду, дома всегда было наготовлено много всего вкусного, а с другой – они не разрешали мне ни с кем сближаться. Фактически у меня не было подруг все время, что я училась в школе. Были исключительное школьные приятельницы, с которыми я общалась только в школе. Как только я переступала порог школы, я становилась закрытой. Домой никогда нельзя было никого пригласить, в гости к кому-то сходить то же было нельзя, со временем обо мне пошла «слава» как о девочке со странностями. Никто не мог сказать, в чем конкретно заключались эти странности, но за спиной я часто слышала «странная какая-то», «да она со странностями». К девятому классу я сидела за партой одна.
Мне было не очень комфортно, но меня не травили, просто я была как бы за бортом. Зато это вполне устраивало маму и бабушку, они словно чувствовали себя в безопасности, со временем это чувство передалось и мне.
— В нашем доме места чужакам нет!
— Но меня же приглашают в кафе, а не к нам домой. Это день рождения новенькой, она всех зовет, – уговаривала в 11-м классе я как-то бабушку, пока мама была на работе.
— Сегодня ты к ней, а завтра она к нам! Нет, я против!
Вечером с работы пришла мама и в наказание отобрала у меня новенький пуховик, в результате своей попытки сходить на день рождения к новенькой девчонке в нашем классе, я всю неделю проходила в старой куртке с короткими рукавами. Странные взгляды одноклассников убедили меня в правоте родных, и я решила никуда не ходить.
Потом я поступила в институт, никаких друзей у меня и там не появилось. Все попытки с кем-то пресекаться бабушка с мамой жестоко подавляли. Они меня сильно не ругали, никогда не были, но всегда применяли какие-то вещественно-материальные «санкции», что было гораздо эффективнее ругани.
Но я взрослела, и начала заглядываться на парней, а парни на меня. На втором курсе я влюбилась. Я конечно и раньше влюблялась, но те школьные порывы я могла сдерживать, а тут как голову сорвало. Он часто провожал меня до дома.
— А зайти к тебе можно?
— У меня дома бабушка.
— Познакомь! – смеялся Игорь, глядя на меня влюбленными глазами.
— Не могу! Она не любит чужаков.
— Разве мы чужие друг другу? Я же люблю тебя, Насть!
— Бабушка не поймет. Лучше не надо.
— А давай вечером куда-нибудь сходим? Мы с тобой еще нигде вместе не были. Хочешь в кино?
— Наверно не смогу… — я не знала как увильнуть от подобных предложений не вызвав странных подозрений в свой адрес.
— Да ладно, брось! Из-за курсовой что ли переживаешь? Времени еще полно! Успеешь все.
— Понимаешь, — попыталась я оправдаться, — Мои мама с бабушкой не любят, когда я… Ну как сказать… С кем-то гуляю. Они этого не понимают. Думают, это опасно.
— Вот поэтому надо познакомится! Что бы они меня видели и не думали, что я какой-то монстр. Или бандит.
Игоря мне убедить не удалось и как-то вечером он позвонил в нашу дверь. Бабушка открыла первая, на пороге стоял мой любимый с охапкой красных роз и тортом.
Бабушка его впустила, хотя не сразу поняла к кому он, она думала, что просто ошибся.
Мама заварила чай, я сидела как глухо-немая, понимая, что произошло нечто ужасное и перебирая все варианты будущего наказания.
Игорь пытался шутить за столом, пока мы все пили чай, но веселья не получилось. В конце концов он понял, что ему у нас не рады и распрощавшись ушел.
Как только он вышел за порог мать вцепилась мне в волосы.
— Дрянь! Висишь у меня на шее и мужика с собой притащила?
— Ира, а ты видела, как он нашу квартиру смотрел? – кричала бабушка, бегай вокруг нас. – Оценивал уже!
— Я вас кормить двоих не буду! Так и знай! Еще раз с ним увижу, подойду и все ему выскажу, понятно?
— Мам, мне больно! Отпусти! – плакала я, пытаясь высвободить руками прядь волос, которую мать крепко держала в кулаке.
— Ира, а может она уже беременна? Принесет ведь в подоле, как пить дать, принесет! Вся в отца своего пошла, такая же распутная.
— Завтра к г и н и к o л г y ее отведу! Проверим! – мать со всего размаху ударила меня наотмашь ладонью.
Горящее от боли лицо застилали слезы. Никогда мама не поднимала на меня руку, никогда меня так не унижала. «За что? Что я такого сделала?» — думала я про себя, — «Это Игорь! Это он во всем виноват! Не послушал меня!»
На следующий день мать отвела и вправду меня в консультацию. За мой спиной она договорилась, что бы меня посмотрел в p a ч . Та ничего не увидела интересного, потому что ничего и не было.
С тех пор за мной следили. Первое время бабушка меня провожала и встречала из института. Игоря я отшила, но он так и не понял почему. Пострадала немного о несостоявшейся любви, но инстинкт самосохранения сработал четко.
При мне мама с бабушкой теперь часто обсуждали, что я созрела и надо меня контролировать, что бы с кем-нибудь не снюхалась. Я стала для них угрозой. Они все время говорили мне что мужикам только и надо что обрюхатить, отхапать пол квартиры да сбежать.
— Ты должна себя подороже продать, понятно? Быть расчетливой! Все эти Игори и Гоши – не наш вариант. Ищи богатого! Что бы не он к нам, а ты к нему. И нам что бы помогать мог!
— Где ж я такого найти? Я ведь из дома никуда не выхожу?
— Судьба и на печке найдет, — подводила итог бабушка и мама с ней охотно соглашалась, — А если нет, то же ничего. Вместе жить будем сколько б о г пошлет!
Я окончила институт. Конечно, у меня были парни, но отношения не складывались надолго. Я стала циничной и встречалась только с теми у кого была свободная квартира. Один раз закрутила с однокурсником из общаги, но он быстро завел волынку насчет того, что неплохо бы прийти ко мне в гости, познакомиться с родней. Помня инцидент с Игорем, я сразу же остудила его пыл к знакомству и мы расстались.
Про себя я ликовала и даже вела блокнот, где записывала сколько всего парней у меня было. Этот блокнот был ответной оплеухой моей матери, ведь часто я с кем-то встречалась для количества, таким образом просто мстя ей. «Вы мне запрещаете, а я сделаю вам назло!» — думала я про себя.
Я стала очень уверенной в себе, следила за собой, а окончив институт стала задумываться о том, что бы снять квартиру.
— А почему ты бухгалтером в департамент образования пойти не хочешь? Работа достойная! И конкурс не большой, молодых там хорошо берут.
— Зарплата маловата, ма. Да и нагрузка большая. Девочки говорят там до десяти вечера перерабатывать приходится.
— Зато опыт! Ишь переработки испугалась! А что тебе еще вечерами делать? С мужиками что ли шляться?
— Причем тут мужики! Мне деньги нужны! Как видишь очередь богатых женихов за мной не стоит. Видимо богатые таких же богатых ищут! – вспылила я.
— Ты погляди как заговорила! – встряла в разговор бабушка, глядя на меня поверх очков. – Не забывай кто тебя кормит! У кого ты живешь!
— Вот поэтому мне и нужна работа с приличной зарплатой, что бы у вас, родные мои, на шее не висеть!
— Настенька, — мама сменила тон на мягкий и заискивающий, грозно глянув на бабушку, — Мы же тебя не прогоняем. Мы тебе и помогать будем сколько надо!
— Помогать не отказываемся, — утвердительно кивнула бабушка.
— Работа должна быть солидной!
— Работа должна быть денежной. Пойду завтра на собеседование в медиахолдинг.
— Какой такой холдинг? Что там в этом холдинге делать? Задом перед мужиками вертеть?
— Там зарплата в три раза больше, чем в департаменте вашем. И перспективы хорошие. Смогу квартиру себе отдельную снять, вас стеснять не буду с бабушкой больше.
— А зачем тебе квартира отдельная? У тебя же комната есть.
Я не знала, что ответить. Сказать честно, что у меня больше сил нет терпеть их с бабушкой я не решалась, все таки пока я была без какой-либо работы.
— Мам, просто мне уже над начинать жить отдельно.
— Ты это слушала, мам, — теперь моя мать обращалась к бабушке, — Она жить отдельно собралась. Гулять наверно хочет! Может у тебя уже и появился кто? Ты запомни им от тебя только одно надо! Ишь работать она хочет, что бы было куда мужиков водить! Что бы завтра на собеседование в департамент пошла, поняла меня?!
— Хорошо, — сухо ответила я, понимая, что спорить бесполезно.
Конечно же устроилась я в медиахолдинг, да еще не по специальности бухгалтером, а консультантом по общественной работе. Скрыть это не удалось, потому что у мамы в бухгалтерии департамента образования были знакомые, и дома меня поджидала ругань и скандалы длиною в две недели. Подруг у меня не было, денег то же и сбежать до первого аванса мне было некуда.
Как только мне выплатили первые деньги я сняла комнату, а месяца через три, как более менее встала на ноги – квартиру.
Бабушка после этого слегла, но у меня совершенно не было к ней никакой жалости. Наоборот, я уже подумывала о том, что бы переехать в другой город. Со временем бабушки не стало и мама звонила мне каждый день.
— Ну что? Хахаля уже нашла? – слышала я каждый день в трубке слова вместо приветствия.
— Привет, мам! Я то же тебя рада слышать, — дежурно отвечала я.
— Ты бы хоть к матери зашла! Проведала. Совсем совести нет.
— Времени нет, — еще одну дежурную фразу произносила я.
Несколько раз мать вызванивала меня по вечерам, говоря что она умирает. Я приезжала и вызывала против ее воли «скорую», что бы, те подтвердили, что с ней все нормально.
— Неужели мужики тебе дороже матери, — то и дело твердила она мне.
— Мам, у меня никого нет, с чего ты это взяла.
— Знаю я тебя! По глазам вижу распутство твое! Если бы ты от нас не уехала бабушка бы еще жива была, – выдавливала она из себя.
— Я ни в чем не виновата. Хватит меня обвинять.
— Останься на ночь, мне не по себе, сердце колотится. А то помру ночью в одиночестве…
— Не помрешь, «скорая» сказала, что у тебя все в норме.
— Много они знают!
В один прекрасный день я приехала к маме с полной сумкой гостинцев. Выкладывая их на стоя начала нелегкий разговор.
— Мам, я уезжаю. Совсем уезжаю. В другой город.
Мать схватилась рукой за лицо, а лицо ее стало багроветь, глаза наливались слезами.
— Бессовестная! Мать бросаешь. Точно, как отец твой, такой же бесстыжий.
— Мне предложили хорошую должность, руководителем медиапространства в столице.
— Я тебе квартиру свою не оставлю, подпишу племяннице, — завела заезженную шарманку мама, пытаясь шантажировать меня, как в детстве, чем-то материальным, как ей казалось весьма существенным.
— Мне не нужна твоя квартира, можешь оставлять ее кому-угодно.
— Я тебя выкормила, вырастила, ни в чем тебе не отказывала, и это твоя благодарность матери? Да я слягу завтра и кто мне стакан воды принесет?
— Племянница, полагаю.
Мать зарыдала и стала лихорадочно перебирать пузырьки, что бы, что-то накапать себе в стакан.
— Какая же ты тварь циничная! В кого ты такая? Не такую мы растили с бабушкой…
— А какую?
— Хотели, что бы ты человеком выросла. Помощницей нашей с бабушкой. Отца твоего прогнали из нашей квартиры, что бы место тут не занимал.
— Ты же говорила он сам ушел…
— А он и ушел, когда бабушка его прогнала. А то придет с работы, развалится в гостиной на диване, и борща ему подавай. А ты как родилась, такая крепенькая, хваткая, мы с бабушкой сразу поняли, что не нужен нам никакой мужик в доме, из тебя помощницу вырастим себе на старость.
Я стояла огорошенная, хотя меня трудно чем-то было пронять.
— Так вы меня как помощницу растили, моя задача – вам тут массовку создавать, что бы веселее было и осмысленнее жить, за вами ухаживать, а своей жизни у меня быть не должно было быть?
— Так мы и о тебе думали! От зла всякого оберегали! А вон что выросло… Циничная, злая, бессердечная… Расчетливая! Все просчитала, что тебе выгоднее. А мать для тебя значит не выгодная стала…
— Хорошо старались значит, раз такая получилась! Выходит и не в отца, а в вас с бабушкой.
Уехала я через месяц. Да, действительно воспитание бабушки и мамы не прошло для меня даром: я не привязываюсь к людям, не могу долго и сильно кого-то любить. Наверно я действительно циничная. Хорошо это или плохо – не мне судить. Зато все эти качества мне теперь очень пригождаются в жизни и особенно в моей работе.
