Анфиса вернулась в родную деревню в свой дом. Хорошо, что ещё не продала, а ведь повелась на уговоры сына. Покупатель оказался очень капризный. То гаража нет, то газа, то цена не устраивает. А цену сын снижать не хотел. Ему денег много надо. Вернее не ему, а его жене Любе.
Люба вдруг решила бизнес открыть, надоело ей работать. А какой, сама ещё не решила, каждый вечер с Александром, сыном Анфисы это обсуждали. Иногда до ругани доходило. Люба салон красоты хотела, а может другое что, а Александр просто предлагал магазин небольшой. Вот и ругались куда денег меньше уйдёт. Ругались, ругались, а денег-то нет. Дом матери продать сразу не получилось.
Анфиса заметила, что она чужая в их доме, вернее в квартире. Ей внимания ноль. Есть мать или нет – никто не замечает. Поела и иди в свою комнату, сиди тихо, никуда не встревай.
Анфиса это поняла, когда сыну посоветовала дом подешевле продать. Много чего услышала в свой адрес от сына и от невестки. Явной грубости не было, только обида осталась. Позвали к себе жить на старости лет, а оказалось, что только деньги им нужны. Да и не старая она ещё, 70 лет нет, немного осталось два месяца всего до юбилея.
С утра тихо вещички собрала, да и какие там вещички, совсем немного, такси вызвала и уехала. Ключ от квартиры сына на стол положила с запиской: «уехала, вспомните – звоните.»
Вот и вся её городская жизнь. Целых три месяца жила, а тянулись месяцы как годы, скукота, целыми днями одна дома.
А в деревне хорошо, весна.
Вот и соседка сразу пришла узнать, что это Анфиса вернулась, ведь говорила навсегда в город уезжает. А уж когда узнала, то обрадовалась.
— Вот и хорошо. Молодец. Если честно, то я тебя ждала. Кто ведь знает, какой сосед попадёт новый.
— Никуда не поеду больше от сюда, кроме погоста.
— Ну тебе туда ещё рано.
— Рано, поживу ещё.
— Вот и хорошо. А может тебе козочку для веселья? Моя-то Манька как раз принесла козочку. Такая хорошая, уже продавать хотела.
— Я подумаю.
— Ну ты подумай, я пока придержу её для тебя.
Анфиса спала крепко, даже не сразу услышала как стучит в окно сын. Шесть утра, что-то рано он приехал.
— Случилось что? Что ты такую рань. Не похоже на тебя.
— Мама, что ты творишь. Уехала. Никого не предупредила. Я за тобой. Быстро поехали, мне ещё на работу надо успеть.
— А я сама собой могу распоряжаться. Что хочу, то и делаю. У вас на шее сидеть не буду. А ты поезжай, опаздывать нельзя.
— Какой шее, мама?
— Твоей. Я ведь слышала, как Люба говорила, что ты старую каргу на шею ей повесил. Да и сама я здесь себе хозяйка. Хочу – тихо сижу, хочу – песни пою.
— Мама, ты совсем, что такое говоришь? Мы же решили дом продать, а ты всё портишь, собирайся.
— Я тут остаюсь. И дом продашь, только после моей смерти. А я ещё долго жить собралась. Козу вот возьму. А может и курочек ещё. Уезжай.
Дикие гуси в поле у деревни
Сын уехал, а Анфиса принялась за своё нехитрое хозяйство. Надо и в доме прибрать и для козочки место приготовить. Дел много, весна.
— Ну что, соседка, надумала козочку брать?
— Возьму.
— А я уже с сеном договорилась. Петька нам возит и тебе привезёт сегодня. Мы всегда у него покупаем. Ну я пошла, приведу.
Через десять минут соседка вернулась с козочкой.
— Красавица. А как зовут?
— А как хочешь, так и зови.
Так и потекли деревенские дни Анфисы, всё, как и прежде, всё привычно, всё хорошо. Это в городе она была лишняя, а тут сама себе хозяйка.
Наступил и юбилей Анфисы. Она о нём вспомнила, только когда сын приехал её поздравить. Приехал один, без жены и без детей. Обиделась на Анфису даже внучка – бабушка не захотела в бизнесе помочь. Сын об этом рассказал.
— Мама, может передумаешь? Мы ждём тебя.
— Знаю я как вы ждёте. Не ждите. У меня хозяйство теперь.
Оставив подарки, сын уехал.
Вот и хорошо, всё теперь узнала про невестку, про внучку, да и сын тоже хорош. Даже на чай не зашёл. Торт привёз да целый пакет продуктов. И на этом спасибо.
А юбилей с соседкой можно отметить. Семьдесят лет – это только начало. Начало восьмого десятка.
