— Наконец-то, хоть отдохну нормально. Билеты купила на завтра, отель забронировала. Вернусь потом, получу наследство от Кирилла и уеду снова. И так слишком много времени потеряла, пока с ним прощались все.
— Не говори раньше времени.
— Ой, что может случиться?
— Ничего. Эта Светка на что-то намекала, что ей тоже деньги нужны и так далее, но я четко сказала – уходи. Что у них было – это личное, и это в прошлом.
— Ребенок у нее все-таки, — сказала Оксана.
— Хоть пятеро. Завещание он написал на меня. Может, чуть на нашу Веронику, но основное – мое. Никакие Светы и ее дети тут не причем.
— А я?
— Ты молодец, поговорить с тобой всегда можно.
— В смысле – моя часть?
— Ты его сестра. Тебе в данном случае не положено.
Опираясь на перила, Вероника прислушивалась к разговорам мамы и тети, которые благополучно уже делили деньги и недвижимость. Потрясающее равнодушие к судьбе человека, которого одна знала 20 лет, а другая – 45. Жена и сестра, самые родные.
— Хоть бы одна из вас встала и что-нибудь сделала, — спустилась к ним Вероника, — Ощущение, что не человек ушел, а новые перспективы у вас появились.
Ее фраза пропала в возгласах мамы и тети.
— Как ты можешь? Столько лет дружим, мы семья, Вика, семья. А ты делиться не собираешься.
— В законах так написано.
— По доброй воле тоже нельзя?
Вероника усмехнулась. Отношения мамы и тети были хорошими, пока они вдвоем придумывали очередные способы попросить у отца побольше денег, тогда все было нормально. Мама, став наследницей, не отдаст тете часть, даже самую маленькую.
— Мы друзья, я это ценю, но деньги врозь, — решительно ответила мама.
О, как ожидаемо.
— Чтоб Кирилл все на пожертвования завещал, — пожелала тетя и выбежала из их квартиры.
— Поздравляю, у тебя стало на одну подругу меньше, — сказала Вероника, попивая сок, — Но это даже неплохо. Меньше тех, кто будет вспоминать моего папу в качестве источника финансов. Да, мамочка?
— Я очень его любила.
— Да-да.
Они всей семьей и не общались почти. Папа – в делах, мама – по курортам вместе с тетей, Вероника – дома. По вечерам они с папой болтали. Сейчас мама снова уедет, Вероника останется одна.
— Любила. Не спорь.
— Я лет 10 с тобой не спорю. Бесполезное занятие, все равно ты не знаешь даже, где я учусь.
— Зачем мне эта информация? Я знаю, что у тебя все есть. Достаточно. А где и с кем ты проводишь дни, меня не касается.
На Бали маме не до звонков дочери. Вероника знает, что накануне мама собрала свои чемоданы. Если бы нормы поведения предполагали, что не обязательно появляться на прощании с мужем, то она бы совсем не приехала, продолжила бы лежать на пляже.
Они не семья, они случайные люди, оказавшиеся в одном помещении.
— Забудь, — сказала Вероника.
— Чудесная идея, надо жить сегодняшним днем.
— Выезжаем в шесть?
— Да, мне после еще в салон надо.
— Хватит кричать, половина у тебя, вот забирай и езжай, куда хочешь, — цокая каблуками, Вероника везла по кирпичной дорожке чемодан на колесиках. Ей еще к бабушке надо лететь.
— Половина? Что мне половина? Хотя… Это и не половина вовсе, он оставил тебе свою часть и все то, что было у него до нашей свадьбы. Мне, в лучшем случае, треть. Исключительно потому что это супружеская доля.
— На эту треть ты себе 20 квартир купить можешь.
— Этой трети мне и на 5 лет не хватит. А дальше? Милостыню просить?
Папа знал, что Вероника рациональная девочка, уж она-то сбережет то, что он выстраивал годами.
— Экономь, значит, — посоветовала Вероника.
