Новости в Тихоречном разносились со скоростью звука. Стоило на почтовом отделении оператору Нине Ермаковой сказать о том, что в адрес Оксаны пришло письмо, через десять минут об этом знала и сама Оксана, и все в округе. Еще через полчаса все Тихоречное гудело от полученной новости: Оксане пришло письмо!
Ждала она его достаточно долго, больше двух месяцев. Ее жених Петька Смирнов ушел на военные сборы, писал первое время достаточно часто, а потом как будто пропал. Слухи в Тихоречном были самыми разными: начиная от того, что на сборах Петька себе кого-то нашел из дамского состава, и заканчивая самыми печальными, мол, не вернется жених к невесте, потому что его или ранило, или, не дай бог убило.
Ан нет, пришло письмо от Петьки, и первой об этом узнала Нина Ермакова, занимавшаяся на почтовом отделении сортировкой писем. Оксана была бледна, ломала руки в предвкушении, а почтальона Витьку Ерохина отправили к ее дому в первую очередь.
Стоило Оксане завидеть Витьку, как лицо ее еще больше побледнело, губы вообще стали синими от волнения, но она все всматривалась в лицо мальчишки, на летние каникулы решившего подработать на разноске почты.
— Ты бы так не нервничала, — успокаивала Оксану ее мать, держала дочку за руку и все с беспокойством всматривалась в лицо девушки.
Конечно, Ольга Николаевна вместе с Оксаной волновалась за Петю, но больше всего мать переживала за дочь. Была Оксана очень чувствительной натурой, она все время все воспринимала близко к сердцу, отчего подолгу страдала от головных болей. Ольга Николаевна не хотела, чтобы ее дочка снова слегла с мигренью, уж какими бы ни были новости, присланные в письме жениха.
Витька едва успел протянуть конверт Оксане, как она тут же вырвала его из рук мальчишки, едва не оторвав кусок бумаги. Витька испуганно уставился на Оксану, а потом дал деру, чтобы не схлопотать еще чего за свою такую долгую доставку такого важного послания.
Дрожащими руками Оксана распечатала конверт, потом напряженно вчитывалась в каждое слово, написанное знакомым до боли почерком. Ольга Николаевна, стоявшая рядом, смотрела на свою дочь, следила за тем, как менялась ее реакция с каждой прошедшей минутой. Реакция Оксаны ей не очень нравилась, уж больно бледным оставалось лицо девушки, а рука, сжимавшая листок, не переставала дрожать.
Вокруг уже собралась толпа. Все ждали новостей от Пети, потому что эти новости надо было потом еще доставить к дому его бабушки, которая в одиночку воспитывала внука и отправила его на военные сборы без особой надежды на то, что внук вернется до того момента, пока она еще будет оставаться в живых.
— Петя поехал туда не просто так, — объясняла всем бабушка, — родину защищать.
Все кивали и соглашались, но на самом деле, большинству жителей деревни было известно о том, что Петя поехал зарабатывать деньги. В родном Тихоречном с работой было туго, денег много не платили, а Петя хотел жениться на Оксане, устроить красивую свадьбу, а потом еще и в путешествие с ней съездить. До этого ни он, ни она, дальше областного центра не выбирались никогда в жизни.
— Он в больнице, — сказала Оксана, сворачивая бумажку и аккуратно складывая ее в конверт, — Петя ранен, лежит в стационаре, а потом вернется домой.
— Что с ним? – тут же спросила Ольга Николаевна.
— Пишет, что ногу ампутировали, — бледными губами ответила Оксана, а сама будто бы и верить в это не хотела. Может быть, это вообще шутка какая-то была, может, Петька ее так на верность проверял? Но Оксане оставалось только верить написанному. Все заохали и заахали, кто-то плакал и голосил, а кто-то уже побежал в дом к Марии Александровне, чтобы сообщить печальную новость о ее внуке.
Оксана молча вошла в дом. Прошла в свою комнату, упала на кровать, повернулась лицом к стене. Ольга Николаевна, вошедшая вслед за ней, присела рядом с дочерью и положила свою руку ей на плечо.
— Держись, девочка моя. Так ведь могло случиться, ты понимала это. Петя ведь не на курорт ехал.
Оксана ничего не ответила, только плечи ее вздрагивали от рыданий, а мать помочь ей ничем не могла.
На утро девушка вроде как отошла. Почему-то взяла сумку свою дорожную, которую в последний раз брала в руки, когда по распределению на картошку в соседнюю деревню ездила.
— Ты куда собралась? – спросила Ольга Николаевна.
— Я поеду в Заводской, оттуда письмо пришло, там Петя лежит.
— Никуда ты не поедешь! – возразила мать. – Сам скоро будет тут. Дай пацану оклематься.
— Я должна поддержать его. Люблю я его, мама, люблю любым. И без ноги, и без головы. всякого люблю, и всякого не брошу.
Ольга Николаевна пробовала уговаривать свою дочь, но все было бесполезно. У Оксаны был такой вот характер, если уж чего удумает, переубедить не получится, как ни старайся.
— До Заводского ехать три дня с пересадками, — посетовала мать, — что на работе скажешь?
— На работе все поймут, — ответила Оксана, — там не изверги работают. Потом напишу заявление за свой счет. Пока к бабе Маше зайду, посмотрю, как она там.
— Ой, как же ты одна то? Ведь не была же не где, — запричитала Ольга.
Слушать свою мать Оксана не стала. Помчалась с собранной сумкой в дом Марии Александровны, застала старушку у иконы со слезами на глазах.
— Счастья и здоровья Петеньке вымаливаю, — сквозь слезы, сказала бабушка Оксане, от чего у той защемило сердце, — но поздно уже, надо было раньше лучше молиться за внука моего единственного.
— Я поеду к нему, — сообщила Оксана, — может быть, помогу, а, если не помогу, то хоть поддержу его. Мария Александровна, вы не убивайтесь так от горя, может быть, все еще обойдется.
— Что уже обойдется, если все случилось? – устало спросила старушка, а потом снова обернулась к иконе и перекрестилась.
Оксана поехала на вокзал. Попросила соседского паренька, который из их амбулатории в соседний поселок анализы возил, чтобы он ее довез до станции. Тот лишних вопросов не задавал, благо, что все Тихоречное уже в курсе событий было.
В пути чего только она не передумала. Представляла себе Петю, лежащий на больничной койке без ноги, бледного, несчастного, одинокого. От одних этих представлений сердце у Оксаны кровью обливалось, она так мучилась от разлуки, так сильно ждала Петю, а теперь не была готова бросить его даже таким.
Их любовь казалась девушке безграничной. Познакомились они еще в школе, в одиннадцатом классе начали встречаться, а к двадцатилетию о свадьбе заговорили. Оксана честно ждала Петю из армии, он вернулся и сказал, что готов свое будущее с военной профессией связать, а пока поедет на сборы, а оттуда в «горячую точку», где можно и деньжат заработать, и опыт получить. Поехал, называется… И самым обидным для Оксаны было то, что она его от этого решения не отговаривала, не противилась его выбору и не спорила с Петром. Решил, значит решил.
После долгой дороги Оксана чувствовала себя ужасно уставшей. В Заводской она явилась разбитой и настолько обессиленной, что хотелось просто упасть и уснуть. Но нужно было не только держаться молодцом для себя, но и готовиться ко встрече с Петром, который должен был видеть на ее лице оптимизм и поддержку.
К больнице Заводского она приехала на такси. Заплатила огромные деньги, потому что торопилась, а расценок в этом городе не знала. Вбежала в регистратуру, спросила фамилию Петра, а потом словно сникла. Сил не было, хотелось опуститься на пол и сидеть так несколько дней. Бессонные ночи, тяжелые мысли, жалость к Петру и осуждение себя самой за то, что не отговорила любимого человека ехать в страшное и опасное место, — все это разом навалилось на Оксану и лишило ее последних сил.
— А такого у нас нет, — сказала медсестра, а потом потормошила почти спящую Оксану. Она открыла глаза и с удивлением посмотрела на девушку в белом халатике.
— Как нет? Он мне писал от вас. Что ранен, прооперирован и тут лежит. Смирнов Петр Анатольевич.
— Я же говорю, что нет у нас такого. Раненых к нам отродясь не привозили. Если только в Казаково, но это в пятистах километров отсюда.
Оксана не знала, что и думать. Может быть, это была очередная ошибка, игра судьбы? Она медленно побрела к выходу, а потом с тем же таксистом, который еще не успел от больницы отъехать, поехала в ближайшую гостиницу.
Легла спать, домой звонить не стала, потому что сказать было нечего. Почти сразу же отключилась, а утром проснулась в странном состоянии. Петр в своем письме не только писал про ранение, но еще и молил ее не приезжать и не видеть его таким. Оксана поняла, что не зря в его письме звучали такие слова.
Из гостиницы она направилась в военную часть Заводского, откуда узнала о том, что с границы никого к ним из раненых отродясь не привозили. Оксана слезно просила узнать про Смирнова, а молоденький лейтенант проникся к нечастной и пообещал выведать все про местонахождение Петра Смирнова.
Прошло два часа, прежде чем в коридор, в котором Оксана сидела в ожидании, вышел тот самый лейтенант.
— Смирнов ваш демобилизовался еще две недели назад.
— Как же так? И куда?
— Судя по всему, в Заводское. Тут где-то, на гражданке.
— И ранения у него не было? – уточнила Оксана.
— Нет, по моим данным нет. Разве что…
— Что? – Оксана уставилась в симпатичное мужское лицо.
— Баба там… Ну, женщина другая. Бывает так… приезжает человек на сборы, а по дороге любовь-морковь.
Голова у Оксаны закружилась, и лейтенант едва успел ее подхватить под руки. Усадил на стул, принес воды, а еще через полчаса дал Оксане адрес, по которому жил Петр. Жил не один, разумеется.
— Он проживает с гражданкой, — предупредил лейтенант, — не думаю, что стоит идти туда и выяснять подробности. Все ведь и так ясно.
— Меня обманули, — Оксана кивнула, — а я, как дурочка, тащилась несколько дней сюда, его бабушка там с ума сходит, а он тут… с другой…
— Бывает, — сказал лейтенант, а потом вдруг улыбнулся, — может быть, я вас развеселю? Может быть, в кино?
Оксана отрицательно помотала головой и вышла из воинской части. Дошла до ворот, а потом резко остановилась. Развернулась и побежала назад. Нет, не будет она наивной и глупой, как раньше. Вбежала в часть, позвала лейтенанта по имени.
— Игорь! Я согласна. Ведите меня в кино. Я тоже хочу демобилизоваться и быть счастливой.
Автор: Валентина Бойкова
