— Людочка, у меня для тебя есть очень хорошее предложение, — Виталий давно собирался сказать об этом своей бывшей жене, — я очень тебя прошу. Пожалуйста, выходи за меня замуж еще раз, пожалуйста.
— Не похожа я на принцессу, да?
— Даже очень похожа.
— Так странно. Откуда вдруг в тебе воскресла любовь? Уходил с обещанием больше никогда не возвращаться ко мне.
— Слушай, Люд, но подумай.
— Отстань, ничего я не хочу думать.
— У тебя кто-то есть? – не унимался Виталий.
— Почему сразу кто-то? Никого у меня нет, не хочу еще раз наступать на те же грабли. Я никогда не смогу простить тебя. Забыл, как убегал с тонущего корабля? Я вот помню все до мелочей, как будто это было вчера. – Людмила кричала так, что на висках вздулись вены.
Это было десять лет назад. Для семьи очень тяжелое время. Мишка только что поступил в институт, через год надо было определять куда-то Пашку. И Санька еле собрали в первый класс. Людмиле пришлось сдать в ломбард все свои золотые украшения, так до сих пор и не выкупила. Да и зачем они ей теперь. Наряжаться ей некуда, да и не перед кем щеголять. Вся погрязла в домашних делах да постоянных хлопотах.
Ей бы хоть чуточку вздохнуть, набрать глоток свежего воздуха. Казалось, что все проблемы позади. Как всегда, после работы спешила домой. Накормить четырех мужчин, это тебе не в бирюльки играть. Старшим, как и мужу, каждый день мясное подавай, да еще разное. Второй раз плов уже не будут есть. Такое впечатление, что растут в барском доме, где деньги с неба сыплются.
Не успела переступить порог, как к ней подбежал Сашок.
— Мам, папка чемодан собирает, говорит, что от нас уходит. – Людмилу тогда точно кипятком облили. Влетела в спальню и давай вышвыривать все шмотье муж на пол.
— Проваливай, в чем есть. Пусть тебя там одевают. А это я перешью малому во дворе бегать. И чемодан не тронь, оставь сыновьям. И деньги оставь, мне завтра мальчишек кормить не на что. – Ух, и метала она в тот день. Успокоилась только тогда, когда за мужем дверь закрылась. И его слова:
— Прости, но я больше ничего никому не должен… — А алименты? Одни слезы. За квитанции и то приходилось добавлять из своих, заработанных. Нашла Людмила подработку, по часовой мыла полы в магазинах. Хорошо, что деньги отдавали сразу. Так и выкарабкались. Одевались ее сыновья не хуже других. Мишка и мать жалел. Тоже подрабатывал, все складывали в общий котел. Когда он накопил ей на платье, неизвестно.
— Мам, в свои сорок пять ты должна выглядеть на тридцать. Вот на юбилей купил тебе подарок.
— Сынок, ты что делаешь? Какой подарок, тут еле концы с концами сводишь, а ты тратишь деньги на бесполезные вещи.
— Мам, ты еще молодая. Мы с Пашкой договорились тут с одним, он разрешил нам на даче отпраздновать твой день рождения. Пашка с завтрашнего дня идет рубщиком на рынок. За работу обещали не только деньги, но и мясо. – Ох, и ревела Людмила в тот день. Успокоилась только к утру. Вот таких прекрасных и заботливых сыновей она растит.
И юбилей удался на славу. Из чужих была только ее подруга Тоська. Люда и ее не хотела приглашать: угощать-то нечем. Подруга свои дни рождения отмечает в ресторане, ее трудно чем-то удивить. А у них на столе ничего особенного, конечно, если не считать шашлыков. Отварной картофель, помидоры да малосольные огурчики. Вспомнила, еще селедка была. Потом всей компанией пекли картошку и ели прямо с кожурой. Зато веселились от души.
Тоська до сих пор вспоминает ее юбилей. Говорит, что это самый лучший день рождения, на котором она только бывала. А динамики гремели на всю округу. Даже соседи на забор вешали свои головы, все недоумевали, что за праздник на заброшенной даче.
И Мишка, не успел отучиться, как собрался жениться.
— Мам, мы с Юлей подали заявление.
— Как подали? Ты что, жениться собрался? На ком?
— Ну сказал же, на Юле. Ты ее знаешь.
— Ты точно спятил, ей же еще нет восемнадцати, что ты будешь делать с этой малолеткой. – Людмиле казалось, что она своими слюнями забрызгала все вокруг.
— Свадьба у нас будет как раз в день ее восемнадцатилетия, регистраторша сказала, что нас распишут. – Сын светился от радости, а матери хоть плачь. На что играть свадьбу? На ту сотняшку, что отложила в чулок. Сашка-то у нее избалованный. Учиться не хочет, ползет на одних трояках. Но его тоже надо выучить. Старшие сыновья с высшим образованием, а Санек – простой работяга? Так дело не пойдет. Вытянет из себя все жилы, но Сашке тоже даст высшее образование.
И что такое сто тысяч по современным меркам? Капля в море. И со сватов взять нечего. Будущая сватья – инвалидка, а отец у Юльки – горький пропойца. Эх, сыновья, ни минуты не дают ей пожить спокойно.
— Миш, а чего, подождать никак нельзя было? Или уже поздно? Согрешили что ли?
— Согрешили, мам, согрешили. Уже шесть недель.
— Это называется по залету ты женишься? Пока непоздно, пусть избавляется от беременности и не морочит тебе голову. Нашла добренького, ну и девки пошли.
— Мам, ты чего разошлась? Я люблю Юлю. Она меня тоже. У нас все по обоюдному согласию. Я уже сейчас люблю малыша, готов его носить на руках вместе с Юлей, — Людмила смотрела на счастливого сына и только радовалась за него.
Молодец, Миша. Сам заработал на свадьбу, днем инженером, а ночью – слесарем в автомастерской у друга. И играли-то не в каком-нибудь задрипанном кафе, а в привлекательном ресторане. И Юльку свою разодел, как принцессу. Людмила и сейчас рада за старшего. Живут пятый год, а все, как молодожены, только под ручку, только улыбаясь другу. И внучка у Людмилы замечательная. Сетует бабушка иногда, что не хватает времени на нее.
Есть у Пашки женщина, по нескольку дней пропадает из дома, а вот про женитьбу – молчок. Да Людмила и сама не заикается. Пашке тоже уже к тридцати подходит. Она не будет указывать сыну, как ему строить свою жизнь. Правда, однажды пришлось на него накричать.
Люда до сих пор подрабатывает в магазинах. И вот увидела ее там бывшая коллега, которая, как перелетная птица, все еще ищет себе местечко получше. Детей Людмилы она хорошо знает, часто мальчишки прибегали к ней работу, да и живут они с Нинкой недалеко.
— Люда, хотела промолчать, но не могу. Жалко мне твоего Пашку.
— Вляпался что ли куда? Вроде, он у меня спокойный.
— Да я не о том. Ходит он тут к одной бабенке, а у нее трое, и все от разных мужиков. Боюсь, как бы не залетела от Пашки да не родила четвертого.
— Ну чего бояться? Пусть рожает, если бабе так хочется плодиться.
— Пашка-то у тебя слишком порядочный. А вдруг она заставит его на себе жениться? Она не промах, я тебе скажу.
— Нина, ты мне что предлагаешь? Пашку на привязи держать или кастрировать?
— Ты же мать, вот и убеди сына, что нечего ему делать у той бабенки. Посмотри, сколько вокруг молодых да красивых… — Отходила она тогда своего великовозрастного сына кухонным полотенцем. Подействовало. Ну что ей теперь отваживать от всех женщин Пашку? Женилка-то выросла. Пусть сам думает. Голова на плечах сеть.
У нее больше сейчас болит голова за младшего. Он какой-то бесшабашный. Постоянно в какие-то передряги попадает. Людмила уже в школу ходит, как к себе домой.
Собирался же Мишка отдать его в спортшколу, чтоб меньше было свободного времени, так не захотел. На танцы он хочет. А какие танцы, если ноги уже в разные стороны смотрят. Раньше надо было думать об этом. Хотя, если посмотреть, высокий, стройный и не глупый ведь. Но никак не хочет взрослеть, все считает себя маленьким.
Девчонки уже вьются около него. Одна так совсем наглая, домой стала ходить вечерами. Сколько Людмила ее ни гнала все без толку. Уже и Пашка с братом разговаривал, а Сашка только смеется в ответ.
— Что? Завидки берут, что к тебе никто не ходит? Или тебе Сонька понравилась? Смотри, а то могу поделиться. Она не из брезгливых, я тоже.
— Если надо будет, я сам за ней приударю, и ты мне не помеха, молокосос.
— Смотри, а то твоя мегера ей ноги переломает, если узнает, на кого ты глаз положил. Так что, брат, за собой следи, а в мои дела не лезь. – Людмила каждый день читает нотацию младшему перед школой, но результата от своего воспитания не видит.
Женщина уже привыкла к такой жизни, другой для нее и не надо. И тут, как с неба, свалился бывший. Да не просто просится вернуться, а снова замуж зовет. Стирать на него? Ей и так хватает мужских носков да трусов. Да и комнаты свободной нет. Сашка не захотел со старшим братом жить в одной комнате.
— Нет, друг, иди туда, откуда пришел. Нет у тебя теперь здесь приюта. И я не та, что была раньше. Спроси у сыновей, они тебе скажут, что я могу не только замахнуться, но и ударить.
— Люда, я тоже изменился. Могу тебя заменить у плиты, тебе же легче будет.
— В отличие от тебя, я никогда не искала легкой жизни, да и не привыкла к ней. Да и замуж за тебя выходила не по большой любви, а по залету. Могу сказать спасибо за Мишку, он у меня просто молодец, и сын отличный, и хороший отец, и любящий муж. Вот Юльке повезло с мужем, приходится только завидовать.
— Ты тоже будешь жить, как сноха наша, ни в чем не будешь знать отказа?
— И это говорит мне тот, который без своего отца никто? – Людмила выходила замуж за сына новоявленного бизнесмена. Первое время Виталий осыпал ее золотом на отцовские деньги. Но рынок есть рынок. Не выстояли маленькие ЧП перед крупными, и свекор ее сдулся. А вместе с ним и семья его сына стала страдать безденежьем.
Виталий устроился на завод в отдел приемки, так и сидел там на окладе, никогда не приносил никаких премиальных. Хотя жены тех, кто работал в цехе, хвалились высокими заработками мужей. Тамарка так работу бросила, занялась воспитанием детей.
Единственное, за что Людмила может сказать мужу спасибо, так это за квартиру. Ни разу не пришел и не попрекнул ее, что она с детьми живет на чужой жилплощади. Квартира до сих пор принадлежит свекру.
-Виталий, ты еще не состарился и былую красоту не потерял, у тебя есть машина, а по нынешним временам это важно, так иди ищи себе женщину.
— Да, не думал, что твой характер так сильно изменился. Какая-то самоуверенная стала.
— А ты знаешь, я до сих пор помню тетю Валю и ее наставления. Она мне постоянно говорила, что надо играть ва-банк, иначе смертельно скучно жить. Только благодаря этому, я не согнулась, двух сыновей поставила на ноги, Сашка тоже не отстанет от братьев.
— Люда, как ты не поймешь, я люблю тебя.
— Прости, не поняла, — Людмила никак не могла поверить своим ушам.
— А что ты не поняла? Громче и отчетливей могу произнести: Люда, я по-прежнему люблю тебя.
— Ты считаешь, что я серьезно поверю твоим словам? Как примитивно. Господи, мыльная опера. Прощай, бывший муж! – Людмила даже голову подняла повыше, показывая свою независимость.
— Лихо!
— Обиделся? Но, прости. По-другому я теперь не умею.
