— Мама! Мама! Где чай? У меня в горле все пересохло! И что за запах такой дурной? Что ты там готовишь? Меня и так тошнит! — кричала из комнаты Мария.
Из кухни торопливо и тяжело дыша шла Екатерина Васильевна, мама Марии. Она несла чашку горячего чая и лекарства для своей дочери. Вот уже четвёртый месяц Мария практически не встаёт с постели. Никуда не выходит. Еле-еле передвигается по квартире. Разве думала Екатерина Васильевна, что в свои 70 лет ей придётся ухаживать за своей 50-летней дочерью. Вдруг так внезапно и сильно заболела! Вот горе для матери.
— Иду, иду, Машенька. Вот чай. И лекарства прими. А запах от капусты с чесноком. Для сердца полезно. На ужин кашу из тыквы сварю. Тоже на пользу сердечку, — заботливо отвечала женщина.
— Не хочется есть совсем. Желудок ноет даже просто от воды, а ты капустой хочешь меня накормить! О, Боже! Голова кружится, словно на карусели. От того меня, наверное, ещё больше тошнит. Когда же кончатся мои мучения?! — стонала Мария, потом зарыдала, как часто случается после этой фразы.
— Доченька, да тебе тошно и голова кружится без воздуха! Давай с Артёмкой сходишь погуляешь? Хоть на скамейке у подъезда посидишь. Врач говорил, что прогулки обязательны! — сокрушалась мать
— Сил нет! На руках понесут меня что ли? Мама! Как же ты не понимаешь! Неужели не видишь, что я с трудом до туалета дойти могу? — и снова Мария задрожала всем телом, и слезы градом покатились по лицу.
Раздался звонок в дверь. Екатерина Васильевна, тоже тихонько плача, пошла открывать. На пороге стоял Артём, старший сын Марии, с каким-то незнакомым мужниной.
— Здравствуй, бабуль! Как ты? — испуганно спросил Артём, заметив в глазах бабушки слезы. — Мама в порядке?
— Без изменений, Артём. Все также плачет. Жалуется на боли в ногах, руках и головокружение. Ничего не хочет есть, — женщина заплакала навзрыд.
— Ну, бабуль. Успокойся, успокойся. Я привёл доктора. Это Владислав Петрович, — молодой человек представил пришедшего с ним мужчину. — Он осмотрит маму, поговорит с ней, перепроверит анализы. Все будет хорошо. Мы маму вылечим!
Артём провёл врача в комнату матери. Мария лежала, уставивших в потолок, руками обхватив голову.
— О, Артём. Как хорошо, что ты пришёл. Мне так плохо! — вздохнула женщина.
— Мам, я привёл врача. Владислав Петрович тебя осмотрит. Расскажи ему все симптомы. Я пока подожду за дверью, — Артём поцеловал мать и вышел в кухню, оставив врача наедине с Марией.
В кухне Екатерина Васильевна грустно смотрела в окно, не замечая ничего, и даже что капуста в кастрюле пригорела.
— Бабуль, у тебя что-то пригорело, — внук обнял бабушку, потом выключил плиту.
— Ох, и правда. В помойку эту капусту, все равно её никто есть не будет. Что же происходит с твоей матерью? Чахнет прямо на глазах, — женщина снова заплакала, — мне страшно. И больно смотреть на дочь.
— Бабуль. Все наладится! Не переживай.
Владислав Петрович довольно долго беседовал с Марией. Родные терпеливо ждали на кухне. Наконец, осмотр завершён. Вердикт врача не удовлетворил Артёма:
— Артём. Здесь, к счастью или сожалению, нет ничего по моей части. Да и вообще ничего по части узкого специалиста типа кардиолога, гастроэнтеролога… Здесь нужна помощь психотерапевта. Психолога.
— Что за вздор? — возмутился Артём. — Мать не может ходить, не может есть. А вы говорите, что у неё проблемы с головой?
— Покажи ещё раз анализы и результаты обследования, — попросил врач.
Владислав Петрович внимательно смотрел в бумаги. «Угукал» и качал головой.
— Артём, МРТ, УЗИ, ЭКГ, анализы крови… Все в порядке. Ты же видишь сам. Из разговора с твоей мамой я понял, что она, так сказать, «заболела» после ухода мужа из семьи. Это приблизительно четыре месяца назад. «Все болезни от нервов!» — сказала мне твоя мать. Ну так оно есть. Психосоматика. Но я не ручаюсь ставить такой диагноз. Не в моей это компетенции. Обратись к психологу. Физически твоя мать здорова! — констатировал Владислав Петрович.
— Это всё заморские штучки! — рассердился Артём. — Какой психолог? Сегодняшние психологи — это вчерашние маникюрщицы и парикмахеры! Прошли курсы и думают, что всем помогают. Бред. Я на вас надеялся!
— Я оставлю контакты хорошего психолога. С опытом, рекомендациями и высшим образованием. Не игнорируй то, что я тебе сказал.
Владислав Петрович оставил визитку и ушёл. Катерина Васильевна удручённо присела, тяжело вздохнула. Из комнаты послышался голос Марии:
— Здесь есть кто живой? Голова раскалывается! Принесите таблетку!
— Я сам, бабуль, — сказал Артём, усадив бабушку на стул. Он взял лекарства и взглянул на результаты обследования матери:
«Без патологий…»
«Не обнаружено…»
«Отклонений от референсных значений нет…»
Артём принёс Марии таблетку, присел на край кровати и спросил её:
— Мам. Что ты думаешь о папе?
— Что? Почему я вообще должна о нем думать? Почему кто-то должен о нем думать? Об этом предателе! Ничего я о нем не думаю. И тебе запрещаю думать! Всем запрещаю! Он бессовестный гад. Угробил меня… О, давление скачет… Всё тело горит!
— Ладно, ладно. Успокойся. Не волнуйся.
— Что доктор сказал? Лекарства, которые мне, в конце концов, помогут, выписал?
— Нет. Он сказал, что тебе нужна дополнительная консультация у другого специалиста. Я ему обязательно позвоню. Тебе помогут.
— А как там Андрюша? Что-то он давно не приезжал, — расстроилась Мария, вспомнив младшего сына, который старательно получает высшее образование в другом городе.
— Мамуль, он только недавно уехал от тебя. Сессию завалил. Сейчас хвосты закрывает. Ты нас всех перепугала своим состоянием. Вот и он учёбу забросил, потому что переживал за тебя.
— Ах, я всем только мешаю жить. Когда же на тот свет уже!
— Мам, мы тебя все любим. Очень хотим, чтобы ты поправилась. Не говори так больше, — Артём поцеловал мать и засобирался уходить, — мне пора. Ты поспи, чтобы голова перестала болеть скорее. А мне надо купить цветы ещё успеть. Сегодня у нас с Ирой годовщина свадьбы. Она ждёт меня.
— Останься, Тём. Мне так хорошо, когда ты рядом. Можно ведь и завтра отметить дату, — стала слёзно просить Мария.
— Мам, ну ты все равно сейчас уснёшь. Тебе отдохнуть надо. А меня Ира ждёт…
Мария зарыдала:
— Никому нет до меня никакого дела! Хоть умри, никто не заметит! Ох, что-то дышать тяжело… Открой окно… Ох, задыхаюсь!!!
Артём открыл окно. Екатерина Васильевна с испугом засуетилась:
— «Скорую» надо вызывать скорей. Ох, вдруг приступ!
— Бабуль, успокойся. Я останусь с вами сегодня. Сейчас мама подышит свежим воздухом, и все пройдёт.
Так все и продолжалось. Мария болела, страдала, мучилась и мучила мать. Охала, ахала, вздыхала и молила, чтобы все скорей закончилось. От помощи психолога отказалась:
— Я что, по-вашему, сумасшедшая? У меня руки и ноги отнимаются! А вы мне мозгоправа вызвать хотите?!
«Увядает прямо на глазах!» — сокрушалась Екатерина Васильевна.
У женщины уже начиналась паранойя: она по ночам подходила к постели дочери и прислушивалась, дышит ли та. Она старательно ухаживала за дочерью, помогала ей. Очень переживала и беспокоилась от того, что не могла ничем унять её боль, не могла вылечить дочь.
Дети Марии тоже проводили много времени рядом с больной, оставляя на втором плане работу, учёбу, семью и друзей.
Но все изменилось, когда роль жертвы внезапно выпала на долю Екатерины Васильевны…
В обед Марии позвонил обеспокоенный Артём:
— Мамуль! Боже, ты ответила. Как я рад! Мне звонила соседка, Надежда. Сказала, что к вам ночью «скорая» приезжала. Бабуля трубку не берет. С тобой все в порядке?
— Со мной все нормально. Бабушке плохо стало. Микроинфаркт похоже. Сейчас она в больнице находится, — ответила Мария.
— Как же так? Я к ней. Позже к тебе примчусь. Отдыхай, жди меня.
Артём быстро отправился в больницу к бабушке. Врачи объяснили, что сейчас с ней все в порядке. Но домой нельзя. Нужно наблюдать и обеспечить ей максимальный покой. Скорее всего на фоне стресса и переживание ей стало плохо. Вовремя оказанная помощь помогла избежать худших последствий. Немного успокоившись прогнозом врачей, Артём позвонил матери:
— Мамуль, я к тебе сейчас приеду. Что купить в магазине? Или может попросить Иру приготовить тебе чего-нибудь?
— Нет, спасибо, сынок. Я сходила за продуктами и сварила себе куриный суп.
Артём опешил от сказанного мамой. Выдержал недолгую паузу и просто сказал, что сейчас заедет.
Приехав к матери, Артём застала её бодрую и энергичную в кухне за готовкой.
— Мама, ты стала лучше себя чувствовать?
— А у меня есть выбор? Сейчас все равно не будет никому до меня дела. Бабушка в больнице. И уход теперь требуется ей. На меня внимания снова хватать не будет.
— Как это понимать? Что значит «снова» без внимания? Мам, ты притворялась, что болела?
— А что мне ещё надо было делать? — Мария швырнула полотенце и, закрыв лицо руками, заплакала. — Отец ушёл. Бросил меня! Предал спустя 30 лет брака! И никто не обратил на это внимания! Никто не пожалел меня! Тебе нужен был только ремонт и Ирочка, Андрею — друзья и девчонки в институте, маме — этот дурацкий огород с никчёмным урожаем! А я никому не нужна!!! Осталась одна! Как мне ещё надо было обратить на себя ваше внимание!!!
Артём не верил своим ушам. Ему было стыдно перед матерью, что, оказывается, они не оказали ей должной поддержки, но он и злился на неё: довести бабушку до инфаркта — это перебор в её игре.
— Мамуль. Прости. Мы, наверно, стали слишком взрослые. Погрязли в своих заботах. И не думали, что тебе настолько плохо… Никто не умер, не заболел смертельной болезнью… Я не мог представить, что развод для тебя такая трагедия. Но спектакль, который ты устроила… Бабушка теперь…
— Знаю, знаю, — Мария перебила сына, — теперь к моему горю добавилось ещё и чувство вины. Я не думала, что так далеко зайдёт. Но вы обесценили мою проблему! Мне не хватало вас всех! Не хватало любви и ласки!
— Хорошо, что мы все выяснили. Плохо только, что такой ценой, — Артём обнял мать. — Мамуль. Ты не одна. Мы не обесцениваем твои чувства и переживания. Прости. А ещё ты скоро станешь бабушкой — мы с Ирой ждём ребёнка. Ты нам очень нужна!
Мария улыбнулась. Опять заплакала, но теперь от счастья.
— Мама, жизнь продолжается! Мы с тобой! Возвращайся работать в школу. А лучше нет, — продолжал Артём, — ученики тебя с ума сведут. Займись репетиторством. Ты отличный педагог. Тебя любят и ценят!
Мария соглашалась:
— Ты прав, милый. Что же я натворила…
Мария попросила прощения у Екатерины Васильевны. Теперь она окружала её заботой и вниманием. Перестала себя жалеть и выпрашивать жалость у других. Все же лучше жить дальше во благо себе и близким, чем лежать, страдать и плакать, играя роль несчастной жертвы.
