В скромно обставленной комнате, за ветхим письменным столом сидели двое. Главное место занимал светловолосый мальчик. Обложившись учебниками, он что-то писал в тетради, склонив голову под желтый круг света от старомодного торшера. С краю стола, притулившись, сидела женщина средних лет. Она подперла подбородок руками и боролась с дремотой. Глаза все время слипались. Но Люба знала, стоит ей уйти спать, сын перестанет делать уроки. Он и сейчас нepвничал. Черкал в тетради что-то корявым почерком, а время от времени бросал злo6ный взгляд на мать.
Рома думал — «Вот сидит же, носом клюет, а сидит! Делает вид, что что-то понимает. А сама тупая, как валенок. Ей же абсолютно всё равно, что я напишу в тетради. Лишь бы только уроки делал.»
Да, Рома позволял себе думать о маме такими словами. Он вообще многое себе позволял. Черканул последнюю закорючку и швырнул в мать тетрадью.
-Все! Написал я этот проклятый русский. Проверять будешь?
Женщина потерла усталые глаза и никак не отреагировав на тетрадь, которая прилетела ей в лицо, тяжело вздохнула.
-Иди спать, Рома. Портфель я сама соберу.
Это все, что Люба могла сделать. Посидеть рядом, чтобы сын не отлынивал от уроков, собрать портфель. Про проверку тетради сын, конечно, издевался. Даже если Любовь попыталась бы это сделать, она бы не увидела ошибок.
Образование у нее было всего девять классов. Так получилось.
После школы Люба поехала поступать в Москву. Провалила экзамены и начала работать. Думала отложить поступление до следующего года. Не сложилось. Вот и осталась она на всю жизнь полуграмотной.
Хорошо хоть на почту ее приняли, по большому блату, посылки выдавать. Тем отделением почты руководила ее бывшая одноклассница и, когда Люба вернулась в родной город, по знакомству взяла на работу, обучила всему.
А еще Любовь по вечерам мыла полы в отделении почты. Так что задерживалась на работе допоздна. Пока домой не ввернется, Рома за уроки не садился.
После отъезда из Москвы он будто совсем отбился от рук, не слушался ее и смотрел с ненавистью. Люба тяжко вздыхала, понимая, что сын винит ее в разводе с его папой.
Так на самом деле и было. Встав из-за письменного стола Роман, как маленький волчонок, исподлобья смотрел на мать, складывающую учебники в портфель. Какая она все-таки несуразная! Вздыхает все время, охает, как старая бабка. Как папа вообще мог когда-то на ней жениться?
Рома своего отца боготворил. Статный, высокий, в кожаной куртке, папа одним только взглядом внушал Роме уважение. У папы всегда были деньги, он любил хорошо одеваться и стеснялся свою невзрачную жену, на которой и женился-то «по залету». Это плохое словосочетание — «по залету», Рома услышал во время скандала родителей. Папа так громко кричал на маму, что Рома в своей комнате слышал все, от слова до слова.
-Ты прекрасно знаешь, что я женился на тебе «по залету». Посмотри на себя. Мне же с тобой в люди выйти стыдно. Если бы не сын, я бы с тобой и этих лет не прожил. Ты надоела мне хуже горькой редьки. Но сын уже подрос. Когда-нибудь он меня поймет и не осудит.
Голоса матери Роман не слышал. Как всегда, она отмалчивалась. Возможно, плакала. Нечего ей было сказать в свое оправдание. Потом отец зашел в комнату к Роме. Зашел порывисто, схватил сына за плечи, легонько встряхнул.
-Ромка, ты у меня взрослый парень, тебе двенадцать. Я знаю, ты вырастешь и поймешь меня. Ну, не могу я больше жить с твоей матерью. Она тухлая и непривлекательная. С ней не о чем поговорить, некуда пойти. Я развожусь с ней, но это не означает, что ты перестанешь быть моим сыном. Я приеду к тебе на день рождения, точно приеду.
Рома тогда моргал глазами и не понимал, куда это папа хочет приехать. Понял он слова отца чуть позже, когда мама увезла его в другой город. В тот, откуда была родом сама. Там у нее был небольшой частный домик, в котором до последнего времени жили квартиранты. Теперь в этом домике живет Рома.
Городишко оказалось маленьким и грязным. Рома ненавидел здесь все. Узкие улицы с кривым асфальтом, старую одноэтажную школу, в которой ему пришлось учиться, этот приземистый дом со старомодной мебелью, да и саму маму, которая сюда его привезла. Конечно, это она виновата! Вот почему она такая тухлая, как выразился папа?
Рома видел как-то отца с совсем другой тетей. Красивой, ярко накрашенной, в короткой юбке. Папа эту женщину приобнимал и усаживал в свою машину. А Рома тогда так и не решился к ним подойти. И маме ничего не рассказал, хотя уже осознавал, что это очень нехорошо со стороны папы.
Но опять же, отец не виноват! Это все мама. Роману самому тяжело было с ней. Она вся такая тихонькая, голоса никогда не повысит. Делает все спокойно, размеренно. Рома не помнит, чтобы мама когда-нибудь шутила или громко смеялась. Взгляд у нее такой кроткий. Вот только что он ей в лицо тетрадью запустил, а она лишь вдохнула.
Но ничего, через два дня у Романа будет день рождения! Самый первый после отъезда из Москвы, и на который папа обещался приехать. Он приедет и Рома попросит забрать его. Будет умолять, упрашивать. Если папа его заберет, он станет самым послушным на свете сыном. Будет убираться в квартире, помогать во всем. Лишь бы только быть рядом с этим уверенным в себе мужчиной, гордиться своим папой.
Слыша, как мама тихонько ходит по комнатам, что-то прибирая, Рому засыпал с улыбкой на губах. Через два дня он увидит папу.
Учебный день в школе не задался у Романа с самого утра. Первым уроком был русский язык. Подростка вызвали к доске. Когда он не смог ответить ни одного правила, учительница попросила принести тетрадь с домашним заданием. Посмотрела на неровные каракули и начала отчитывать Рому. Пацан с передней парты громко пошутил:
-А их, москвичей, так учат писать. Они же все там очень умные.
Рома долго не размышлял. Он сразу вспомнил своего папу. Над папой никто не посмел бы шутить, он бы сразу дал отпор. Вот поэтому и Роман шагнул к шутнику и ударил кулаком прямо в лицо. Услышал за своей спиной вскрик учительницы. Вскрикнув, она схватила Рому за пиджак на спине и поволокла в кабинет директора.
Директор школы, старая кошелка с рыжим пучком на голове, которая, по мнению Ромы, давным-давно должна была быть на пенсии сразу же начала звонить его матери на работу. Пока Люба не прибежала, подростку пришлось сидеть в пахнущем нафталином кабинете, под неодобрительным взглядом директора.
Любовь вошла в кабинет робко, бочком, теребя в руках носовой платок. Виновато опустив голову, долго выслушивала крики пожилой руководительницы школы.
-Он не ставит ни во что ни учителей, ни учеников. Смотрит на всех свысока, детей задирает. А сегодня вот ударил одноклассника. И вообще, он у вас не учится, уроки никогда не сделаны.
-Мы делаем, делаем каждый день, — тихо прошептала Люба.
-Что вы там делаете? Вы его в тетради видели? Проверяли, что он в них пишет? Он никогда не бывает готов к уроку. Повторюсь — никогда! И вкупе с его поведением это может привести к отчислению из школы. Это произойдет в ближайшее время, если ваш сын не возьмется за ум. Скоро у нас проверочные работы начнутся. Роман не напишет ни одну из них.
-Извините, простите. Не надо отчислять, — тихо бормотала Люба. — Он будет учиться. Мы будем лучше делать уроки.
Рома сидел на стуле, сложив руки на груди, и на мать свою смотрел презрительно. Чего она там шепелявит, бормочет, извиняется, чуть ли не поклоны бьет! Подростку было очень стыдно за нее. Вот стоял бы на ее месте папа, эта директриса не позволила бы себе разговаривать таким тоном. Папа ее быстро бы на место поставил!
Когда директор выдохлась и закончила отчитывать Любу, та кивком позвала сына к выходу из кабинета. Сказала идти домой, потому что к урокам в этот день его не допускают, а сама побежала на работу. Рома только обрадовался. Здорово, учиться не надо! А то, что вечером предстоит разговор с матерью, его совсем не волновало. Что она может ему сделать?
Вернувшись с работы, Люба плакала перед сыном. Плакала и уговаривала.
-Рома, сынок, пожалуйста. Надо учиться.
-А ты-то сама много училась? — презрительно сощурил глаза подросток. — Мне папа рассказывал, что ты девять классов с трудом закончила. Тебя со справкой хотели со школы вытурить. Ты же в обычный техникум не смогла поступить. Мне папа все говорил.
Люба терялась и снова плакала. Нечего было ей ответить на упреки сына. В том, что касалось учебы, Рома был прав. Знания всегда давались женщине со скрипом.
Слезы матери на Рому эффекта не произвели. Все, что она может, это ныть и уговаривать. Ради неё не стоит стараться и делать уроки. Вот когда он вернется в Москву и будет жить у папы, тогда другое дело. Может он и начнёт учиться.
А через день Роме исполнилось тринадцать. В этот день он даже в школу с радостью пошёл, надеясь, что когда вернётся оттуда, папа будет его ждать. Папа обещал, он приедет. Возможно, этот день станет последним, который Роман проведёт в этом убогом городе.
Рома вернулся из школы, папы возле дома не было. До вечера подросток просидел возле окна. Все глаза просмотрел, разглядывая прохожих. Отец так и не появился.
Мама вернулась с почты раньше обычного. Принесла торт и конфеты. Даже свечи воткнула. Роме было смешно смотреть на ее попытки украсить стол. Смешно и горько. Очень горько…. Папа не приехал. Может быть, у него важные дела? А он, единственный сын, разве не важен?
Рома считал себя взрослым — целых тринадцать лет исполнилось. А ночью плакал, как ребенок. Плакал и ничего не мог с собой поделать, понимая, что это слышит мама. Подходит к двери его комнаты, вздыхает. Тогда Роман утыкался лицом в подушку и пытался сдержать всхлипывания. Ее сочувствие делало только хуже. Мама это понимала. Вздыхала и уходила. Утром посмотрела на припухшее лицо сына и отвела глаза.
-Ром, оставайся сегодня дома. Я позвоню в школу, скажу, что ты заболел. Сегодня ведь нет никаких контрольных работ? Ничего важного не пропустишь?
Мать ушла на работу. Роман включил телевизор, поковырял вчерашний торт. Аппетита не было, как и настроения. Как бы ни было тоскливо на душе, бессонная ночь дала о себе знать, и Рома заснул на диване, под включенный телевизор, поставив на пол тарелку с почти нетронутым куском торта. Разбудила Рому зачем-то вернувшаяся с работы мама. Женщина потрясла сына за плечо, а когда он проснулся, будто и не знала, что сказать. Ёе глаза бегали из стороны в сторону.
-Сынок, тут это, такое дело…. Короче, вот….
Люба протянула Роме деньги, много денег. Наверное, половину ее зарплаты, если не больше. В другой руке она держала конверт.
-Перевод тебе пришел от отца. И письмо заказное. На почте немного задержали.
-Что?
Рома подскочил на диване, вцепился в белый конверт, вырвал его из рук матери. Письмо его интересовало гораздо больше, чем деньги. Дрожащими от волнения пальцами Рома надорвал конверт, достал белый листок бумаги. Письмо было коротким.
«Здорово, сын! Не думай, что я забыл про твой день рождения и про свое обещание. Я помню и виноват перед тобой, потому что не смог вырваться.
Очень важные дела держат меня в Москве. Но я о тебе помню. Помню каждую минуту. Когда-нибудь мы встретимся. Ты только учись хорошо. Это очень важно. Учись так, чтобы я мог тобой гордиться. Я хочу тобой гордиться, сын! Долго думал над тем, что подарить тебе. Решил, что ты сам знаешь, что для тебя важнее в данный момент. Посылаю деньги. Купи то, что нужнее.»
Рома перечитал письмо несколько раз. Запрыгнул с ногами на диван и начал скакать, размахивая листком перед лицом матери.
-Видела? Папа обо мне не забыл. Когда-нибудь он заберет меня к себе. Видела? Давай сюда деньги. Смотри, сколько.
-Да, это очень много, — грустно вздохнула Люба.
-Вот именно! — победоносно воскликнул Рома. — Папе для меня ничего не жалко. Он приедет, он обязательно приедет. А сейчас просит меня, чтобы я хорошо учился. Тогда он будет мной гордиться. Слышала, мам? Будет! Где там этот вонючий русский язык? Завтра по нему проверочная. Я прямо сейчас начну готовиться.
Роман готовился весь вечер и всё равно по проверочной работе получил четыре. Такой результат его не устроил. Чтобы папа гордился, он будет учиться только на пять! Теперь Любе не приходилось больше упрашивать сына сделать уроки, сидеть с ним допоздна. Рома делал их сам, снисходительно поглядывая на мать. Отцовские деньги и письмо лежали у него в тумбочке, рядом с кроватью. И к концу месяца, когда у Любы закончилась зарплата, Рома великодушно подкинул ей на продукты.
-На, возьми. Папа мне скоро ещё пришлёт.
Люба деньги приняла, отведя глаза. Рома видел, как маме неприятно всё, что он говорит, и как возвеличивает своего отца. Женщину это задевало, но Рома ничего не мог с собой поделать. И дома, и в школе он хвастался своим крутым отцом и учился ради него, по его просьбе.
За год поведение подростка сгладилось. Дело было даже не в том, что он начал учиться только на отлично, а в том, что он смирился с тем, что какое-то время ему придется пожить в этом городе. Смирился со старой, разваливающейся школой с древними партами, с домом матери, который все еще не мог считать своим. Смирился и даже завел друзей, часто повторяя им, что он все равно в этом городе надолго не задержится. Скоро папа приедет.
Время шло, и вот уже Роме исполнялось четырнадцать. На свой день рождения он опять ждал отца. Но вновь получил от него только письмо и деньги.
«Я слежу за твоими успехами, сын» — писал в этот раз отец. «Знаю, что ты стал лучше учиться. Что сказать, так держать! Снова высылаю деньги. И уже горжусь тобой. Знаю, что так будет и впредь.»
На пятнадцатилетие Роман отца уже не ждал. У него была цель встретиться с папой по-другому.
Парень отлично закончил 9-й класс и пошел в 10-й. Окончил школу с золотой медалью и только потом сказал матери:
-Мама, ты же не против, если я поеду поступать в Москву?
Люба вздрогнула. Была к этому готова и все равно вздрогнула. Знала же, что не удержит сына рядом, но расстроилась.
-Почему именно в Москву, сынок?
Теперь уже вздохнул Роман. Презрение и ненависть к матери давно ушли, сменившись жалостью. Она хорошая, и вроде бы жалко её оставлять одну, но не может же он просидеть возле неё всю жизнь! Роман снова решил не щадить мать.
-Мам, ты прекрасно все понимаешь. Конечно же, я разыщу папу. Только благодаря его поддержке, письмам я так закончил школу. Знаю, что ты очень не хочешь, чтобы мы с ним встретились. Всегда видел, как ты сжималась, когда отдавала мне его письма. Тебе, наверное, хотелось их уничтожить, а ты отдавала. Спасибо тебе за это.
-Сынок, не пытайся разыскивать папу. Поезжай в Москву, если хочешь, но не пытайся с ним связаться. У него, наверное, своя жизнь. Когда он захочет, он сам тебя разыщет.
Ничего не стал отвечать матери Рома. Она не хочет, чтобы он встретился с папой, это понятно. Рома вообще удивлялся, как она приносила ему письма, пересиливая себя. Видела, что для его отец всегда был большим авторитетом, что Рома больше его любит. Но, «скрепя сердце», передавала письма и деньги.
У Романа была мечта. По телевизору он смотрел всегда только детективы и мечтал стать следователем. Поэтому, куда поступать у него не было сомнений. Конечно же, юридический!
Чмокнув в щеку проводившую его на вокзал мать Рома прыгнул в вагон и, найдя свое место в плацкарте, помахал рукой в полуоткрытое окно вагона. Люба дернулась одновременно с вагоном и пошла за ним, ускоряя шаг по мере увеличения скорости поезда. Роме было очень неловко от того, что мама бежит рядом с вагоном, желая как можно дольше не терять из вида любимое лицо сына.
Поступил на бюджет Роман без проблем. Получил койко-место в общежитии, и только потом решился поехать на прежнее место жительства.
В детстве все ему казалось масштабнее, а на самом деле раньше они жили в обычном спальном районе, в блеклой многоэтажке, где сломанная подъездная дверь ходила ходуном от ветра. А вот и она — квартира на третьем этаже, по которой так долго тосковал Рома, после того, как они переехали.
Парень стоял, подняв руку и никак не решался нажать на кнопку звонка. Возможно, сейчас он увидит папу. Что сказать ему, с чего начать? Может сначала обнять? Рома то опускал руку, то вновь ее поднимал. Зная, что со стороны это выглядит очень смешно, наконец решился позвонить. Внутри все трепетало, когда парень прислушивался к шагам за дверью.
Дверь приоткрылась, он затаил дыхание. Увидел чужое женское лицо. Может, это новая папина жена? Хотя, по возрасту не подходит, слишком уж молодая.
-Вам кого? — приветливо улыбнулась открывшая дверь.
-Я Дементьева Павла разыскиваю.
-Не знаю таких. Вы, наверное, дверью ошиблись.
-Нет, я точно не ошибся. А вы давно тут живёте?
-Года три. И квартиру я купила не у Дементьевых, у продавца совсем другая фамилия была.
-Извините, — буркнул Рома и побежал вниз по лестнице.
Его будто ушатом холодной воды окатили. Столько лет он ждал этой встречи, а оказалось, папа давно тут не живет! Если подумать, глупо было надеяться. Отец на день рождения всегда присылал приличные суммы денег, ссылался на важные дела. Понятное же дело, что он какая-то «шишка» и хорошо зарабатывает. Наверное, давно живет в особняке. Почему Рома раньше об этом не мог подумать?
Роман ушел, переживая жуткое разочарование и зная, что все равно отца он разыщет. Может быть не завтра, и пока не знает с чего начать, но когда-нибудь они встретятся. Ведь только благодаря папе сейчас он учится в институте и, возможно, сбудется его мечта стать следователем.
Рома ушёл. Институтская жизнь закрутила парня. У него появились новые друзья. Самым близким другом стал Андрюха, с которым Рома жил в одной комнате в общежитии. Только Андрею он рассказывал про своего папу и про неудачную попытку его разыскать.
-Но я всё равно найду Андрюх! Вот увидишь. Не знаю, сколько Дементьевых в Москве, но я проверю всех.
-Глупо, очень глупо, — рассмеялся Андрей. — Сколько времени у тебя уйдет разыскивать всех Дементьевых? А порасспрашивать соседей по дому тебе в голову не приходило?
Парни разговаривали лёжа на своих кроватях. От слов Андрея Рому подбросило. Он сел и вытаращил на друга глаза. Тот смеялся.
-Ну, ты даешь! Вроде бы умный, а оказывается дурак. Ты же сам говоришь, что до двенадцати лет ты жил с родителями в одном месте, в той самой квартире. Двенадцать лет! По-любому же соседи твоего отца знали, и не все они переехали.
-А ведь точно, Андрюх. Спасибо за идею. Как я сразу не сообразил! Завтра воскресенье. Я прямо с утра поеду, всех соседей обойду.
-С тобой поеду, — зевнул Андрей. Делать все равно нечего в выходной.
Вместе и обойдем.
На следующий день, хоть и не с первой попытки, но парням повезло. Когда на пятом этаже дверь открыла скрюченная старуха, ее лицо сразу показалось Роме знакомым. Это было странно, он давно забыл всех соседей, а вот увидел и что-то всколыхнулось. Оставалось надеяться, что бабушка в своем уме, так как выглядел она очень старой.
-Дементьев, говоришь? — почесала переносицу бабушка. — Пашка, что ли? Помню, что ж не помнить? А ты кто такой будешь, почему интересуешься?
-Сын я его.
-Ромка, что ли? — ахнула бабка. — Вот это да! Вот же повезло вам с мамкой, что вы от него уехали. Хоть живы остались.
-Ничего не понимаю, почему повезло? — спросила Роман, а сердце уже сжалось от нехорошего предчувствия.
-Так убили ж папку твоего. Ты что, не знаешь? Бандит твой папаша был, и еще какой! Весь дом его боялся. Никто не понимал, как мамка твоя с ним живет. Как только она ушла, он девку какую-то раскрашенную привел. Вот через несколько месяцев после вашего ухода Пашку с этой девкой и пристрелили, прямо в квартире. Поговаривали, кинул он кого-то на деньги, авторитета какого-то. Ох и страшно тогда было, когда их нашли. Квартира настежь, зрелище то еще! Я заглядывала. Тогда еще подумала, как вам с мамкой повезло, что вовремя уехали, иначе лежать бы вам рядом с папашей непутевым.
-Этого не может быть, это неправда, вы что-то путаете, — закричал Рома.
Старушка с опаской на него покосилась. Потянув на себя дверь и оставив щель поуже, сказала:
-Я хоть и старая, но из ума пока не выжила. Я на похоронах была. Знаю, где твой батя похоронен. Ежели желаешь, объясню.
Через пару часов Роман стоял на кладбище, глядя на эмалированную табличку с фотографией отца, прикрученную к простому деревянному кресту. Крест покосился от времени и могила выглядела неухоженной, заросшей. С фотографии отец смотрел прежним молодым взглядом и был точно такой, каким Рома его помнил.
-Как же так? Как?!! — не мог прийти в себя Роман. — Андрюх, каждый год мне приходили от него письма и денежные переводы. Каждый мой день рождения. Только благодаря этим письмам я старался хорошо учиться. Хотел поступить в институт. Хотел, чтобы он мной гордился. А он, оказывается, был бандит. Мама никогда не говорила, она ведь не могла не знать.
-Хорошая у тебя, наверное, мама, — сказал Андрей. — Видела, что ты отца больше любишь и не пыталась его очернить в твоих глазах. А насчет писем ты сам говоришь — они заставляли тебя учиться. Как ты думаешь, кому это было нужно?
-Мама! Но мама не могла! Это не её почерк!
-И опять ты меня смешишь, — усмехнулся Андрей. — Ей что, попросить написать некого было?
Внезапно Рома вспомнил простые белые конверты, в которых приходили письма, якобы, от отца. На конвертах не было ни одного штемпеля! Почему он раньше не обращал на это внимания?
Тихая и кроткая мама…. Она терпела все оскорбления от сына, когда он сравнивал ее с отцом, унижал. В самый первый раз, когда пришло письмо, она сделала это потому, что слышала, как Рома плакал всю ночь. Переживания сына она поставила выше себя. Но были же еще и деньги, немаленькие суммы, каждый год. Откуда они?
Об этом Роман спросил мать, когда приехал к ней на каникулы.
-Мама, я знаю, что письма писала мне ты. Не сама, просила кого-то, но это была ты. Твой мотив мне понятен, непонятно только одно, где ты брала столько денег, чтобы дарить мне каждый год?
Как всегда, мать опустила кроткие глаза.
-Самый первый раз заняла у начальницы, а потом копила. Целый год копила.
Ты же и сам мне помогал этими деньгами, когда в доме кончались продукты. Помнишь, Рома? Ты хороший сын.
-Это ты лучшая мама! Ты смогла переступить через себя, чтобы меня исправить. Обычно после развода жены стараются очернить мужей в глазах детей, сделать их виноватыми. Если бы ты тогда начала так делать, мне кажется, я бы окончательно с катушек слетел. Люблю тебя, мама, очень тебя люблю.
Внезапным порывом Роман схватил руки матери и поцеловал их.
