— Серёга! Тебя к директору срочно! – запыхавшаяся и раскрасневшаяся диспетчер Лизка всем своим видом показывала, что дело и впрямь срочное.
Серёга, хотя и был от роду уже сорока пяти лет, от такой фамильярности нисколько не покривился. Диспетчер была со всеми в панибратских отношениях. Вытерев руки о ветошь, Сергей Гаврилович Камнеедов сообщил слесарям, которые и так всё слышали: «Я щас, до директора прогуляюсь», — и отправился в контору.
Обычно в таких случаях положено переживать, но наш герой был совершенно спокоен. Грехов за собой, требовавших беспокоиться, он не знал, начальства не боялся и удивить его чем-то было сложно.
Даже немного надеялся на лучшее, поскольку последний раз с директором он разговаривал почти месяц назад, и темой разговора была машина. Камнеедову при устройстве достался весьма побитый жизнью «УралЗИС — 355М» аж пятьдесят седьмого года выпуска. За более чем два десятка лет жизни машина, несмотря ни на какие усилия, превратилась в груду металла, из-за чего последний год он на ремонтах был чаще, чем в дороге. Спасало только то, что его перевели в подменные водители, и он гонял на всём, что есть в автопарке, меняя то заболевших, то отпускников, из-за чего по зарплате не сильно страдал. Директор тогда ему первому железно обещал новую машину, благо в целом Сергей Гаврилович был на хорошем счету. А директор считался человеком слова. Да ещё главмех на днях проболтался, что скоро получат несколько новейших ЗИЛ-130.
Секретарша с порога, не дав опомниться, заявила: «Заходи быстрее –ждёт!». Пройдя сквозь двойные двери, Камнеедов вошёл в длинный кабинет. Пять окон справа, самодельная карта Омской области почти во всю стену с отметками – слева. Напротив двери, за длинным т-образным столом сидел «шеф». Небольшого роста, лысоватый и при этом какой-то квадратный. Директор, выйдя из-за стола, заговорил:
— Проходи, проходи Сергей Гаврилович.
Вообще-то то, что он вышел из-за стола, было странным. Работники автобазы даже шутили. Считалось, что если директор предлагает сесть за левую от него сторону ножки буквы «Т» — то будет хвалить, за правую – ну, готовься, работу даст — мало не покажется. Ну, а если посадит напротив, вдалеке — будет взбучка. Нейтральный вариант — просто «присаживайтесь». А тут вышел сам из-за стола и, взяв Камнеедова за локоток, отвёл его к карте.
— Понимаешь, есть у меня к тебе дело. Можно сказать, личное. Но очень важное – понимаешь? – При этом он заглянул снизу вверх в глаза рослому Камнеедову.
— Понимаю, только что конкретно? – уточнил никогда не спешащий говорить «да» или «нет» Камнеедов.
— Тут такое дело, — вдруг директор зашёл с неожиданного угла.
— Ты же за прошлый год три дня не выгулял отпуска? Не отнекивайся — мне кадры доложили уже. Ругаются, между прочим! Ну так вот — и в этом году у тебя кроме законных пятнадцати рабочих дней и этих трёх есть ещё дополнительные за сверхурочную. Короче, мне твёрдо сказали, что 20 рабочих дней у тебя есть.
— Возможно, не проверял, – ответил Камнеедов, слегка удивлённый темой разговора.
— Ну, так вот. Поедешь в Крым, отдохнёшь там — и обратно. Причём, за дорогу платить не надо, и, если устроит, то и жильё пока там тебе найдётся.
— Я что, в лотерею выиграл? Или профсоюз у нас в загуле? У нас ведомственный санаторий здесь же, недалеко? – Камнеедов уже удивился открыто.
— Ну, не лотерею. Просто, понимаешь, недавнось ко мне обратилась жена друга моего фронтового. Он был у меня командиром батареи. Друг-то, понимаешь, помер в прошлый год. Жена его все дела закруглила. И решила вернуться с дочкой на малую родину, в Севастополь. Она оттуда эвакуировалась с родителями к нам, да застряла, выйдя замуж за Петра.
— Совсем ничего не понимаю. А я — то тут причём?
Директор взял два стула и поставил их друг против друга под картой:
— Садись.
Расселись. Директор, секунду помявшись и почесав в затылке, что было для него совсем не характерно, продолжил:
— Понимаешь, была у них с Петром мечта — съездить на машине до Севастополя. Родину Галины посетить, страну посмотреть. Даже машину купили два года назад – «Волгу». Но у Петра дел было много в академии.
— В сельхоз, что ли?
-Да, в ней. Он там профессорствовал. Это в войну он батарей командовал, а после войны зерновыми и студентами, до профессора дошёл. Но вот, понимаешь, сердце подвело. Ну, Галина и решила, что и мечту их общую исполнит, и на родину переберётся одновременно. У них дочка как раз десятилетку закончила. Но сама Галина не водит, попросила меня найти водителя хорошего. Она тебе ещё и приплатит, и билет обратно на поезд приобретёт. Так что дело выгодное, – директор при этом подмигнул.
— Ну, Казимир Николаевич, дело, конечно, хорошее. Но сейчас апрель, а отпуск у меня по графику в сентябре. А ехать лучше летом, в июне – июле. Дожди реже, дорога лучше. Так что лучше Вам кого-то другого позвать.
— Да, отпуск твой уже, считай, передвинули. Даже без скандала – повод есть хороший. Викторов выговор схлопотал за грубое нарушении Пэ Дэ Дэ. Заодно ему и отпуск поменяем с твоим. А будет возмущаться — с Васильковым – у того в ноябре. Так что, теперь у тебя отпуск с шестнадцатого июня, учитывая, что это понедельник, можешь считать, с четырнадцатого, – директор откинулся на спинку стула. – В общем, вон на столе лежит бумажка с адресом и телефоном. Сегодня вечером после шести зайди в гости и обсуди уже все детали.
— Но, Казимир Николаевич! В парк вот-вот придут новые ЗИЛ-ы! И я, пока буду в отпуске, опять останусь со своей рухлядью.
— Ладно – ладно. Этот вопрос я вот прямо при тебе сейчас решу, чтобы ты спокоен был, — сказав это, он встал, подошёл к столу, взял трубку, набрал номер:
— Никанорыч? (это главный механик). Слушай, ты там мне должен списки подать, кого на новые ЗИЛ-ы посадим. Ну, так вот, в списке обязательно – ты понял — обязательно, должен быть Камнеедов. Всё. Остальных сам решай, – и положил трубку.
***
Поскольку Камнеедов был опять на ремонте, он спокойно смог уйти пораньше с работы. Предварительно тщательнее, чем обычно, помывшись в душевой парка, заскочил в свою комнату в общаге, переоделся — сменил фуфайку на пальто, надел свежую рубашку, даже побрился зачем-то, хотя брился обычно утром. Всё-таки не каждый день к профессоршам, да ещё вдовым, в гости ходишь. Вот маленько марафет и навёл.
Ехать пришлось далековато, с пересадками. И вот в половине седьмого он уже поднялся на третий этаж и позвонил в звонок возле обитой дерматином двери.
— Кто там? – прозвучал из-за двери весьма юный голос.
— Я из автопарка. Мы договаривались с Галиной Фёдоровной насчёт поездки.
Дверь распахнулась и из-за неё выглянуло юное создание, длинноногое, розовощёкое, в простеньком домашнем платьице и двумя косичками. Повернувшись спиной к гостю, девочка громко, так что слегка оглушила, крикнула:
— Мама! К тебе с автопарка! – обернулась к Камнеедову и лишь чуть тише продолжила: – Заходите! Чего стоите?
Сергей перешагнул порог. Ориентируясь на кино, он ожидал увидеть какую-нибудь огромную квартиру со стеллажами книг, массивным столом в кабинете… Но это оказалась вполне себе типовая четырёхкомнатная квартира, что, конечно, многовато для семьи из трёх человек. Но, пожалуй, на этом роскошь заканчивалась. В квартире вовсю были видны следы подготовки к переезду. Девочка, дождавшись, когда Камнеедов разуется, провела его в зал, заставленный тюками и ящиками. Над упаковкой одного из ящиков, видимо, как раз трудились хозяева, когда к ним пожаловал гость.
Профессорша оказалась весьма крепко сбитой дамой, вряд ли глубоко перешедшей сорокалетний рубеж. Поменять причёску и одежду на что попроще, то, пожалуй, Камнеедов принял бы её за местную крестьянку. Из тех самых, что и «коня», и «избу горящую» — сразу и одной рукой. Голос у хозяйки оказался низкий, «грудной». Говорила она не спеша и не громко, в отличие от своей громогласной дочери.
— Добрый день. Извините, запамятовала, Сергей …. ?
— Гаврилович. Но можно и просто Сергей, Галина Фёдоровна, – ответил Камнеедов, всё ещё не очень понимая, как себя вести с «вдовой профессоршей».
— Ну, давайте пройдёмте на кухню и за чаем поговорим, что и как, – не дожидаясь ответа, хозяйка двинулась мимо Сергея на выход из зала.
На кухне обстановка оказалась менее всего пострадавшей от упаковки вещей. Видимо, её решили собирать в последнею очередь. Сергей откинулся на спинку стула и начал заготовленные вопросы.
— Перво – наперво, нам стоит решить вопрос — каким маршрутом ехать?
— А что, много вариантов? – влезла девочка.
— Катерина! Не мешай! – одёрнула её хозяйка, – действительно, Сергей Гаврилович, разве есть варианты?
Камнеедов несмотря на то, что и так знал обе дороги, ещё в автопарке сверился с дорожным атласом и поговорил с другими мужиками, которые в ближайший год ездили по интересующим его маршрутам. До Севастополя никого, конечно, не нашлось. Но само направление «юго-запад» известно было хорошо.
— Ну, первый, так сказать, самый напрашивающийся — южный маршрут — через Петропавловск-Оренбург-Сталинград.
— Волгоград, – опять влезла Екатерина.
— Не знаю я Волгограда, в сорок втором мы воевали под Сталинградом, – с лёгкой долей раздражения сказал Сергей и продолжил: – Маршрут хорош тем, что объезжаем Уральские горы, ну, и покороче он будет. Из плохого: много грунтовых дорог, мало населённых пунктов. Как у нас шутят: «Далеко за трактором идти, если что».
— А ещё какой вариант? – уточнила профессорша, попутно грозно глянув на дочь.
— Через Челябинск, Куйбышев — опять на Сталинград. На Челябинск можно через Свердловск, там от Тюмени уже асфальт лежит – но это ещё крюк, под сотню километров. Хотя там после Тюмени населённые пункты всё гуще. Ну, и вообще, цивилизации, как таковой, больше. А можно, минуя Свердловск, но там опять не везде асфальт.
— Думается мне, что минусы тоже есть на этом пути? – уточнила Галина Фёдоровна.
— Не без них. Через перевал дорога есть, но её как бы нет. Окончательно сдать обещают аж к семьдесят пятому. Поэтому хотя с шестьдесят пятого года движение напрямую открыто, но асфальт не везде ещё. Например, у Юрюзани дорога — сплошные камни. Но это, в случае дождя, лучше, чем наши или оренбургские грунты. Ну, и горы — это более сложный путь сам по себе, где попало не остановишься.
— Ой, мамочка! – Поедем через Урал? – опять влезла, восторженно распахнув глаза, Катя. – Через горы, наверное, красиво очень! Когда ещё горы посмотрим?
— Ну, вообще-то в Севастополь ехать ещё и через Крымские горы, – вставил Сергей, – и их не объехать.
— Вот! Ещё лучше! Сравним Урал и Крым! – не сдавалась Екатерина – Мама, ну поехали через Урал!
— Ладно, давай договоримся так: пока это у нас будет «наиболее вероятный маршрут». Ближе к выезду решим окончательно. А Вам какой маршрут больше нравится?
— Мне, если честно, без особой разницы. До Свердловска я езжу чаще, дорога больше знакома. Да и через Урал ездил буквально в прошлом году.
— А что, Свердловск по пути?
— Ну, вообще-то нет. Это я так просто сказал, что в эту сторону чаще езжу. Вообще, наши нефтехимики, хоть у них и свой автопарк есть, часто запрашивают машины в Тюмень или Свердловск.
— Просто у меня в Белоярском подруга живёт – это же недалеко от Свердловска?
— Ну, если Вас не пугает задержка и лишняя сотня другая километров пути, то можно и через Тюмень — Свердловск поехать. А так через Курган — Челябинск ближе будет. Кстати, если не будем часто останавливаться по «естественным нуждам», мы можем на легковой до Белоярского успеть за первый день пути. У Вашей подруги можно будет заночевать?
— Не знаю, она в общежитии жила при станции, а недавно писала — квартиру дали, только не написала — какую.
— Какой станции?
— Атомной, конечно!
— Ну, тогда нам не в Белоярский надо, а в Заречный.
— Это почему же? – Галина Фёдоровна уставилась на Сергея.
— Так станция стоит в Заречном, это недалеко от Белоярского, но всё же другое место.
— Вот так, мама! А ты и не знала, оказывается, где тётя Зина живёт, – Катерину очень позабавил этот момент, и она едва сдерживала смех.
— Ну, так я ей всё время писала на какой-то «почтовый ящик». Она сама сказала: «Так не потеряется». А в письмах она никогда не уточняла, где именно живёт. Ну, а везде пишут «Белоярская АЭС», вот я и думала, что она в Белоярском живёт.
— Ну, тогда самое время ей написать и уточнить, где точно она живёт. Может оказаться — и в самом Белоярском, а на работу ездит, например. Если работа посменная, то и не так уж неудобно.
— В любом случае надо знать, можем ли у неё остановиться. Или будем искать, где поблизости остановиться.
— Думаете, в гостинице не получится?
— В гостиницах номеров нет, и не надейтесь — всё по брони. В небольших населённых пунктах вдоль дороги всегда есть, кто сдаёт койки на ночь. В Белоярском точно есть. Если повезёт, можем недорого остановиться, да ещё и «со столом». Тут зависит от многих условий, но одно мы уже выполнили.
— Какое?
— Нас много. Обычно у таких людей стоит несколько коек. Одному сдают неохотно – не факт, что будут желающие на другие койки, а тут сразу гарантированное заполнение. Всегда можно договориться подешевле. Так что, если у Вашей подруги места не найдётся, то не страшно. Мы приедем по любому под вечер. Переночуем у частника, а потом повидаем подругу — и дальше в путь. Через Кыштым, Миас, минуя Свердловск, выедем на трассу как раз перед Златоустом, у Горного, там есть красивое озеро Песчаное. Я на его берегу прошлый год останавливался пообедать. Вот там привал и сделаем. А если у подруги задержимся, то можно и заночевать, если что. У меня есть палатка одноместная, а в Вашей «Волге», если разложить сиденья, хватит места вам обоим.
— Ой, как здорово! Прямо и поход сразу! А это уже горы? – Катерина аж подпрыгнула, спрашивая.
— Горы, горы, не самые большие, но горы, – дополнительно обрадовал её Сергей.
— Ну вот, кажется, маршрут сложился. Думаю, потом прямиком на Волгоград – там посмотрим обязательно «Родину-мать» на Мамаевом кургане… Ну, я думаю, Вы составите список городов, которые будем проезжать, а Катерина пусть подумает, что там посмотреть, – подвела черту профессорша.
— Следующий вопрос — подготовка машины. На ней давно не ездят? – Сергей перешёл к другой теме.
— Так, по большому счёту, на ней никогда не ездили. Мы, как только выкупили её, сразу в академии в гараж загнали, Пётр хотел, чтобы там, как он сказал, её «довели до ума». И буквально через месяц умер. Я эту машину с того времени ни разу не видела.
— Понятно. То есть спрашивать, что есть в ней, кроме радио, у Вас бесполезно. Вы, наверное, даже не в курсе, есть-нет запаска.
— Запасное колесо я видела, – влезла опять Катерина, – и радио есть.
— Уже легче, – улыбнулся Камнеедов, – а то я собрался свой приёмник захватить.
— Ой, а у вас какой? У нас ещё есть «Рига — 103», целых сто шестьдесят рублей стоит!
— Катя! Разве можно хвастаться? Тем более ценой?
— Ну, что Вы, Галина Фёдоровна, – радио у вас действительно хорошее. Только «Рига — 103» не только дороговата, но и крупновата. У меня приёмник «Вега» Бердского радиозавода. Кстати, раньше его тоже в Риге делали и звался он «Рига – 301». У него очень удачные размеры и все ручки, и шкала на верхней панели. Поэтому я сделал скобу небольшую, и у меня он в машине стоит – почти как заводской. Ну, а если надо, я его могу быстро вынуть. Правда, пришлось повозиться с питанием — у него девять вольт. Но ничего – помог знакомый телемастер.
Разговор сполз на технику, потом кино. К самой поездке больше не возвращались. Простившись с хозяевами уже в девятом часу, Сергей направился домой, торопясь на автобус, пока он ходит.
За последующие дни и месяцы они ещё не раз встречались. Сергею надо было осмотреть и подготовить машину. Камнеедов договорился с начальником автоколонны и загнал машину к ним в гараж, где досконально прошёлся с тавотницей по двум десяткам точек смазки в подвеске, заменил кое-какие мелочи. Учитывая личное расположение директора, выбил пару камер в дорогу – запаска хорошо, но надо ещё и с камерой что-то делать. Устраивать её проклейку с вулканизацией прямо на дороге сложновато, а вот камера, а лучше две в запасе — куда лучше. Поменял камеру — и у тебя снова есть запаска. В магазине же камер на «Волгу» не оказалось. Доукомплектовал инструментом, в том числе небольшой кувалдой, без которой разбортовать колесо для смены камеры — дело весьма непростое.
В бурных дебатах родился дальнейший путь — как ехать, что посмотреть. Сергей как-то незаметно для себя втянулся в помощь по всем вопросам. Будучи уже за рулём новенького ЗИЛ-а перевозил вещи в трансагентство, где их загрузили в контейнер и отправили на родину Галины Фёдоровны. Это было уже после майских праздников. Пришёл ответ от подруги Галины Фёдоровны: она получила однокомнатную квартиру в Белоярском и жила там с мужем и ребёнком. Несмотря на это, она прямо-таки настаивала, чтобы ночевать остановились у неё. Посовестившись, решили, что всё-таки снимут койки у частников. Как минимум, Сергею — точно, чтобы он спокойно выспался. А то профессорша с Зиной наверняка до утра разговаривать будут. Момент выезда приближался неумолимо. Галина Фёдоровна настояла на том, чтобы Сергей «пообвыкся с машиной» и поездил на ней сам с неделю до выезда. И вот последний рабочий день перед отпуском закончился. Сергей уже выгнал «Волгу» из автопарка и направился к профессорше. Они договорились, что он ночует у них, а рано утром все вместе они выезжают.
Квартира была уже совершенно пуста. Кроме кровати в бывшей спальне стояла ещё раскладушка в зале для Сергея. На кухне, кроме раковины и плиты, тоже было пусто. Галина Фёдоровна, как весьма практичная дама, упаковала и отправила через трансагентство буквально всё, с собой было минимум вещей в дорогу и документы.
***
Ранним утром, позавтракав на дорогу и оставив ключи у соседки, чтобы их потом забрали из академии, все сели в машину. Галина Фёдоровна — спереди, Екатерина с какой-то объёмной сумкой — сзади.
— Ну, едем? – на всякий случай уточнил Камнееедов.
— Да, Сергей, поехали! Очень жаль расставаться с Омском, но, если честно, я уже вся «там». Поехали!
Через полчаса пути оживлённые разговоры стихли, Катя уткнулась в окно, глазея по сторонам. Она впервые ехала на машине так далеко и пока ей было интересно буквально всё. Галина Фёдоровна задумчиво глядела вдаль. Впереди показалась большая табличка с извещением о том, что идёт строительство участка дороги «от… и до…», и стрелка вправо настоятельно рекомендовала объезжать именно в этом направлении.
— Что, придётся объезжать? – подала голос Катерина с заднего сиденья.
-Стоит поверить этому предложению. Вообще, мужики предупреждали про этот мост, крюк небольшой, только что по грунтовой дороге.
— Ну, так время у нас почти не ограничено, лишь бы сегодня до Зины доехать.
— Дак всё равно выбора нет. Только вот, раз просёлок — и пыли наглотаемся, и колесо пробить там ничего не стоит.
Но дорога свернула на совершенно свежий асфальт.
— Где же Ваш просёлок? Тут асфальт ровнее, чем на трассе, – прозвучало с заднего сиденья машины.
— Ну, во-первых, это совсем уж свежее покрытие, видимо, только что уложили. А, во-вторых, это — не асфальт, и вон там, видимо, он кончится.
— Как не асфальт? – вмешалась в разговор Галина Фёдоровна.
— Приглядитесь: нет чёткого края между «асфальтом» и обочиной, да и фактура другая. Сейчас доедем вон до тех рабочих, – Сергей махнул рукой вперёд, там виднелись какие-то люди и шёл чёрный дым от костра. — Сами увидите, что это такое.
И, действительно, дорога, имеющая вид асфальта, кончилась. Проезжая мимо дорожников, наши путешественники увидели несколько костров, на которых грелись бочки, и раздетых по пояс мужиков, выливших из одной бочки прямо на песок насыпи битум и начавших его разравнивать, одновременно перемешивая битум и песок.
-Это что — просто битум? А выглядело как асфальт, – удивилась профессорша, рассматривая это строительство.
— Ну, это называется «укреплённый грунт», в дождь и слякоть всяко лучше, чем грунтовка. Да и в сухую погоду тоже. Один минус — летом нагревается, и грузовики могут прокатать на нём колею. Но и так лучше, чем грунтовка, даже если она и «категорийная», а не просто колея, петляющая по полю.
Действительно, проехав рабочих очень медленно, Сергей добавил ходу, и дамы сразу ощутили все прелести сельской дороги. Несмотря на то, что это был так называемый в народе «грейдер», то есть дорога, которую регулярно ровняли, местами даже насыпь была и по бокам были кюветы, чтобы там собиралась вода, всё-таки трясло на ней куда больше, чем даже на усиленном грунте. И первый же встречный грузовик обдал всех пылью сквозь открытые окна. Благо, вскоре, переправившись через мелкую речку по мосту в деревне, машина выкатила на большак. И снова асфальт своей мерной качкой стал убаюкивать пассажирок.
Наши путешественники выехали около пяти утра, позавтракав, но, несмотря на это, уже с десяти утра сумка на заднем сидении, которая оказалась набита пирожками и бутербродами, стала стремительно худеть.
— Дядя Серёжа, а на обед когда будем останавливаться? – первой задала животрепещущий вопрос Катя, запихивая опустевшую сумку на пол за спинку водительского сидения.
— Ну, – Сергей посмотрел на часы, – если так дальше пойдёт без остановок и проблем, я рассчитываю часам к двум быть в Тюмени. Если хотите, можем поесть там организованно, так сказать. Если попроще – то пельменная в подвальчике, в центре города, просто безальтернативна. Если «посерьёзней», то также в центре — ресторан «Сибирь». И то, и другое почти по пути. Напротив «Сибири» есть парк – можно погулять после обеда слегка. Ну, а можно просто по дороге – видели: то ведро стоит с картошкой, то банка стеклянная?
— Да, видела, хотела спросить ещё — что это? – подала голос профессорша.
— Так это, Галина Фёдоровна, местные крестьяне продают, что есть, проезжающим. Ну, картошка-морковка нам не интересны. А вот домашней сметанки можно приобресть, а к ней — в любом магазине деревенском — хлеба. В деревнях обычно свои небольшие пекарни есть, и хлеб там вкуснее, чем в городе. Если повезёт, то, может, кто редиску продаёт. Если на навозной грядке, уже должна быть готова.
— Сергей, мы, кажется, ещё час назад договорились окончательно перейти на «ты», – напомнила Галина. — А ты что, часто в Тюмени обедал, так хорошо знаешь общепит?
— Да нет, я там просто после войны жил до недавнего времени. Остался после госпиталя.
— Ой! А Вы что, были ранены? – влезла в разговор Катя.
— Даже дважды. Первый раз под Сталинградом – но там легко, и обошлось прифронтовым госпиталем. А вот в сорок четвёртом меня фрицы по пути через фронт угостили миномётным огнём. Да так, что окончательно пришёл в себя уже в поезде. На животе лежу, рук — ног не чую. Думал, что хана, но ничего, оклемался. Правда, поначалу мне сказали, что ходить не смогу. Но мне сильно повезло. Хирург госпиталя недавно приехал из Москвы, к какому-то там профессору, как он сам сказал, за наукой ездил. Ну, так вот тот ему рассказал, что в Тюмени некий Сазонов сделал раненому новую пятку. Пересадил откуда-то там кость. И тот теперь даже без костылей ходит. Ну, я прям сразу давай требовать, чтобы меня перевели в Тюмень. Так вот всё ещё лежачим, ни повернуться, ни на спину лечь, я и доехал до Тюмени в эвакогоспиталь.
— И что? – задала вопрос Катерина.
— Сама не видишь? Хожу, сижу, могу лежать хоть на боку, хоть на спине. Могу даже польку — бабочку, — ответил Камнееедов под дружный хохот дам.
— Я лечился долго. Пока окончательно встал на ноги — война уже кончилась. Да и комиссовали меня подчистую. Домой ехать было не к кому – вот в Тюмени и остался.
— Шофёром? -уточнила Катя.
— Да нет, сменил пару профессий. Последняя была — экспедитор на железке.
Ну, теперь понятно, почему Вам удалось так легко выбить контейнер мне под вещи, а как же Вас к нам занесло? – проявила интерес Галина.
Сергей слегка помрачнел, помолчал немного, но потом всё-таки ответил.
— Да так, приехал я как-то раньше задуманного домой, а дома-то и не ждут. Там у жены хахаль оказался в гостях.
— Да уж. И Вы всё бросили и уехали? – Галина с сочувствием посмотрела на Сергея.
— Да нет, я сначала хахаля, прям как был в трусах, с лестницы сбросил. А он, как оказалось, не умеет нормально с лестницы скатываться — сломал пару рёбер и руку. Дело пошло к уголовке даже поначалу. Правда, следователь говорил: вряд ли больше, чем условно, дадут. Но всё же.
— И как, обошлось? — профессорша аж слегка повернулась к Сергею, так её тема разговора заинтересовала.
— Да, обошлось. Бывшая моя была сильно уж «практичная». Я сказал, что, если её «космонавт» заберёт заявление из милиции, я не буду настаивать на разделе квартиры – отдам ей. Хотя получал её по ордеру я. Ну, не знаю, как она его убеждала, но заявление он забрал, и дело закрыли. Ну, а я уволился, собрал вещички и поехал в Омск.
— А почему в Омск?
— Просто был там по работе, когда уже шли все эти разборки. Подошёл к доске объявлений и выбрал те, где обещали жильё. Вот на автоколонне и остановился. Общежитие обещали, причём не койку в комнате, а сразу комнату. Права у меня уже были, я и на старой работе иногда ездил на грузовике. Так что сильно даже переучиваться не пришлось.
— Да уж. А дети были?
— Да нет Галина Ф-ф-ф… — Сергей замялся, и, улыбнувшись продолжил: – Не успели. Так Вы так и не ответили, как обедать будем? – сменил тему Камнеедов.
— Мама! Хочу сметаны! – сразу поставила вопрос ребром Екатерина.
— Хорошо, если уж Сергей нам обеспечит деревенский хлеб, домашнюю сметану, да ещё с редисочкой и лучком, то я — за.
— Ну, вот тогда примерно с Заводоуковска и начнём присматривать, что и как. Если не в нём самом, то в Ялуторовске, или чуть дальше, обязательно попадётся что-нибудь. Вот хлеб, пожалуй, стоит там взять, чтобы потом сразу и поесть.
— Так вроде бы хлеб ещё остался, – Катерина собралась достать и посмотреть заветную сумку.
— Да нет уж, к такому обеду надо свежий.
Довольно скоро после этого разговора путешественники перекатили через речку и увидели знак «Заводоуковск».
— Ну и где этот Уковск? – спросила Екатерина.
— Слева от дороги сейчас повернём, возьмём хлеба, может, ещё чего — и поедем дальше, – сказав это, Сергей уверенно свернул налево, и они сразу оказались в городе. Сергей уже знал, куда ехать, поэтому они быстро оказались у магазина.
— Так, я возьму всё сама. Тебе что-нибудь надо? – решительно и властно заявила профессорша.
Сергей даже не сразу понял, что вопрос был к нему, а не к Кате:
— Ну, разве что попить, если что есть. Я тогда пока осмотрю машину.
Двадцать первая «Волга», при всём своём величии даже в описываемое время, была слегка устаревшей машиной и, чтобы обеспечить её работу, стоило гораздо чаще, чем современные машины, её осматривать и проводить мелкое техобслуживание. И хотя Сергей обслужил её по полной перед выездом, он всё-таки открыл капот и полез проверять уровень и состояние жидкостей — нет ли где подтёков и прочее, благо они к тому времени преодолели уже пятьсот километров и стоило убедиться, что всё хорошо.
Пока Камнеедов лазил под капотом и даже под машиной, дамы вышли из магазинчика с увесистым свёртком.
— А вот попить ничего нет, чтобы в дорогу взять. Только спиртное и минералка «Тюменская».
— Ну, за рулём не пью. А вот от «Тюменской» зря отказались. Сейчас схожу возьму. Ну, а потом ещё наберём воды на колонке посвежее, и — дальше.
Вскоре путешественники снова выехали на тракт. Сразу на выезде с Заводоуковска, прямо у дороги, было несколько торговцев, но Сергей уверенно поехал дальше. Лишь чуть-чуть отъехав от города, он остановился у перекрёстка, на котором сидела под деревом бабушка с внушительной корзиной. Высунувшись из окна, Сергей спросил:
— Мамаша, чем торгуешь? Сметана есть?
— Есть и сметана, и молоко.
— Не скисло – на жаре — то?
— Чё это скисло- то? Утрешнее уж продала — это свежее. И сметана — вот только- только отделила.
Сергей вышел из машины, за ним потянулись и дамы. Поторговавшись с бабкой, они уселись в салон уже отягощённые домашней сметаной. Дабы уломать бабку на «подешевле» и не грузить себя лишним скарбом, сметану купили «в свою тару», благо с собой была освободившаяся из-под пирожков кастрюлька. Только молоко взяли вместе с банкой, закрытой бумагой, обмотанной верёвкой вокруг горла. После небольших дебатов решили, что попробуют ещё зелени купить, и лишь потом остановятся на обед.
А вот с зеленью не везло почти до самой Тюмени. Только проезжая Боровский (менее 20 км до Тюмени), наткнулись на ряды торговцев, в том числе с зелёным луком и даже редиской.
Уничтожать всё это свернули с дороги в лес. Расположились под раскидистой сосной. Расстелили прихваченное хозяйкой покрывало, выгрузили на него всю снедь и, развалившись, приступили к её плановому уничтожению.
Первым делом Сергей открыл минералку, которую он сразу после покупки завернул в мокрую тряпку. В один приход он опустошил прямо из горла полбутылки и, лишь оторвавшись от неё, спросил:
— Вам открыть? Там ещё есть.
— Ну, нет. Очень она уж солёная, эта «Тюменка», – возразила Галина Фёдоровна, распаковывая молоко и раскладывая зелень.
— Ну, это, Галь, так только кажется с непривычки. А так-то в жару прохладненькая хорошо идёт. Главное, выпить, пока газы не вышли. Ну, и тёплая так себе. – Сергей потянулся к разложенной зелени, взял пучок лука, отломил кусок хлеба и, намазав сметаной, отправил всё это в рот, облокотившись и блаженно щурясь.
Да, пожалуй, стоит пояснить, почему «намазав сметаной». В тех краях в описываемое время «домашней сметаной» назывался не молочнокислый продукт на основе сливок, максимум двадцатипроцентных, а отобранные с помощью сепаратора весьма крутые сливки, которые очень быстро переставали быть жидкими и схватывались в густую массу, больше похожую на масло, только белого цвета. Поэтому наши путешественники без особых проблем смогли «вылить» эту сметану в кастрюлю. А вот есть приходилось её уже ложками.
Пышный и вкусный хлеб с домашней сметаной и свежей зеленью разошёлся вмиг, хотя Галина брала «с запасом в дорогу». Но под сметанку и молоко он так хорошо зашёл, что иссяк весь. Поев, решили ещё чуток передохнуть. Сергей лёг на спину и, глядя на облака, произнёс:
— Вот ведь летит по небу такая красотища. А по сути- то, пар из чайника — то же самое. А как красиво.
— Ну, дядя Серёжа, Вы как будто облаков не видели, – произнесла Екатерина, которая, убравшись после «пикника», разлеглась рядом. – Облака, небось, везде одинаковые. Вот горы и море я никогда не видела, а облака — они везде облака.
— Может, ты и права, Катерина. Но никогда не устаю смотреть на этот изменчивый мир паровых кучеряшек.
— Ого! Да Вы — поэт! – Катя, смеясь продолжила: -Надо было в писатели идти, а не в шофёры
— Ну, так надо было тогда учиться. А я после школы сразу в военкомат пошёл. Ну, на меня посмотрели, сказали: десятилетка есть, математика отлично, вот и иди в артиллерию. А там уже определили в корректировщики. Вот так и попал я уже зимой сорок второго на Сталинградский фронт. Постепенно из корректировщиков перешёл в разведку. Вот и все мои «университеты». Я на шофёра-то уже после войны учился. Учился и работал одновременно. Потом женитьба, надо было «ячейку общества» обустраивать. Потом вот всё сначала в Омске начинать. Короче, некогда мне было в писатели. Так, журнальчики научно-популярные почитываю, чтобы в теме быть быстротекущего века.
— Да уж. Война понаделала дел… – вошла в разговор Галина. – Ну, что, поедем дальше?
— Да, пожалуй… – с лёгким покряхтыванием Сергей поднялся, отряхнулся и пошёл к машине.
Тюмень в это время активно строилась. Но, стоило съехать за пределы недавно благоустроенных районов, и запросто можно было утонуть в грязи. Поэтому путешественники, не пытаясь срезать путь, проехали через центр и по Московскому тракту покатили в сторону Свердловска.
— Надо же, какая хорошая дорога у них тут, – проговорила профессорша, глядя в окно.
— Ну, это просто она новая. Её в шестьдесят втором только до границы со Свердловской областью довели. Там, в районе Тугулыма, будет участок так себе. Но потом, до самого Свердловска, хороший асфальт. Тоже кстати недавно проложили некоторые места. А первый раз я по ней ехал ещё в пятидесятом. Вот тогда это было приключение, я вам скажу.
— А далеко до Белоярского осталось? – поинтересовалась Катя.
— Ну, думаю, часа за четыре доберёмся. Часиков в семь, я надеюсь, будете уже в гостях.
Это сейчас дорога Тюмень – Екатеринбург — настоящая автотрасса практически на всём протяжении. А в то время это была самая обычная дорога с одной полосой в каждом направлении. Кроме того, она была сильно загружена транспортом, да ещё проходила через множество населённых пунктов. Много мест с ограничениями скорости, регулярные запреты на обгон. Всё это аккуратного Сергея задерживало. Но, в целом, озвученный им график соблюдался. Правда, в районе Тугулыма произошло небольшое приключение.
Дорога пролегала сквозь лес, вплотную подходивший к полотну. И вдруг Сергей довольно резко остановился, свернув на обочину, и вышел. Обошёл машину и, наклонившись к окну, сказал:
— Выходите, привал.
— А что-то случилось? – задала вопрос Катя, выходя из машины, и тут же увидела заднее спущенное колесо: – Вот ничего себе! Это надолго?
— Да нет. Я сейчас просто запаску поставлю, а перебортую уже в Белоярском. Там всё равно остановимся надолго.
Как только Сергей вытащил запасное колесо и домкрат, возле них тормознул «Москвич» с компанией молодых людей в салоне. Пассажиры с правой стороны машины высунулись в окна, разглядывая наших путешественников. Водитель, выглянув поверх крыши своей машины, крикнул:
— Эй, шеф! Помощь нужна?
— Да не, ерунда, сам справлюсь – ответил Сергей.
— Ну, тогда пока! – дверь захлопнулась, и «Москвич» покатил дальше.
В начале восьмого путешественники подкатили к Белоярскому. Сергей довольно быстро нашёл дом подруги Галины. Та уже гуляла по двору, нетерпеливо поджидая гостей. Радостные объятия и первая буря чувств. Всё было так обильно, что Камнеедов едва дождался, когда он смог вставить:
— Галина, Вы выгружайтесь, а я поеду — найду место ночёвки.
Начались бурные дебаты. Зинаида ни в какую не хотела отпускать никого ночевать вне дома. В конце концов договорились на промежуточный вариант. Сергей, пока не совсем поздно, вернётся и снимет себе койку, чтобы выспаться. А потом подъедет сюда ужинать. А утром, часиков в десять (подруги довольно быстро согласились, что рано не лягут), он заедет за ними, позавтракает со всеми — и только тогда их всех отпустят.
Сергей, выгрузив дам, вернулся в ту часть города, что шла вдоль трассы. Опытным глазом он быстро наметил небольшой домик, возле которого на скамейке на самом видном месте сидела пожилая женщина.
И, действительно, она сдавала койки проезжающим. Конечно, были такие, у кого стояли таблички — обычно кусок фанеры с надписью «ночлег». Но это были времена, когда «частное предпринимательство», в том числе по сдаче квартир, было хоть и не под полным запретом, но весьма непочётным способом заработка. Кроме того, если не афишировать сдачу коек, то, возможно, никогда к тебе не придёт фининспектор. Да и соседи не будут так уж сильно колоть глаза «нетрудовыми доходами». Ну, а раз нет таблички, то и ценник ниже.
Бревенчатый дом был настолько мал, что имел всего два окна на трассу. Хозяйка завела в дом. Дом в тёплой части не имел перегородок, почти посередине, слегка сдвинувшись к стене, выходящей в огород, стояла большая печь. Она и делила дом на зоны. Топка, глядящая на вход, определяла, где прихожая, она же кухня. Обратная от неё сторона могла отгораживаться занавеской и, видимо, выступала в роли «хозяйской». Гостям же предлагались две кровати, стоящие вдоль окон, выходящих на дорогу и разделённых между собой комодом. Определив, какую кровать займёт, Сергей предупредил, что «заскочит ещё на часок по делам и вернётся». Хозяйка уведомила, что, если к десяти вторую койку займут, она в десять закроет калитку.
Сергей и сам не хотел долго засиживаться у Зинаиды, а тут ещё получил хороший довод в споре с хлебосольными хозяевами.
Он обернулся довольно быстро, несмотря на все уговоры только поел — и сразу назад, так что в половине десятого уже снова был в знакомой комнате. Судя по тихой возне на печке, готовились ко сну несколько ребятишек. Женщина, видимо, жила одна, или муж был в длительной отлучке. Вторая гостевая кровать была уже занята, об этом Сергей мог догадаться по стоявшему у забора видавшему виды «ГАЗ-53».
Встав утром довольно рано, Камнеедов первым делом достал давешнее пробитое колесо. Ещё снимая его, он нашёл причину. Старый, ржавый, согнутый, как клюшка, гвоздь своим острым концом вошёл в шину. Сергей выдрал его сразу, пометив место прокола мелком, имевшимся в инструментах.
В наше время бескамерных шин водителю не пришлось бы даже снимать колесо ради такой проблемы, если, конечно, у него с собой ремкомплект для бескамерных шин есть. Воткнул в дырку жгут, обмазанный клеем, лишнее срезал и покатил дальше. В те же времена мало того, что всё было не так просто, так ещё и сети шиномонтажек не было. Это был весьма редкий зверь в тех краях. И, обычно, там были очереди на ремонт колёс. Поэтому в крупных автогаражах были свои специалисты. Иногда просто вулканщик – для клейки шин. Иногда ещё и чунщик, отвечавший за весь процесс, включая разбортовку. Ну, а все мало-мальски рукастые водители ремонтировали сами.
Вот и наш герой, вытащив из багажника запаску, достал два неизменных спутника водителя того времени — кувалду и монтажку – такой небольшой ломик с плоским концом. Расположив колесо на ровном и твёрдом месте, он с размаху нанёс несколько ударов кувалдой по покрышке. Сорвав её с крепления, поддел монтажкой и методично высвободил один край покрышки от диска. Засунув руку в образовавшуюся щель рядом с местом, помеченным мелом, вытащил камеру и сразу же стал осматривать её. На удачу дырочка в камере была ровной и аккуратной. Сразу обведя её мелом, Сергей немного накачал её насосом и проверил, нет ли ещё где отверстий, после чего спустил и бросил в багажник. Заправил новую камеру в покрышку. С помощью того же инструментария заправил обратно покрышку за обод диска и накачал колесо до нужного давления. Уже когда собрал всё и захлопнул багажник, заметил, что монтажка ещё лежит в траве. Чертыхнувшись, Сергей положил её между передним сидением и дверцей на пол, как привык у себя на грузовике. Поскольку всё делалось вручную, провозился он почти час. И, прежде чем ехать забирать дам, решил присесть на скамейку, на которой вечером дежурила хозяйка. В этот момент мимо прошёл водитель газона, пожелав «доброго утра», завёл свой грузовик, с изрядным хрустом включил передачу и отъехал по своим делам. Через дорогу стоял «Москвич». Сергей посмотрел на него внимательно: цвет был такой же, как у «Москвича» с молодёжью, что по дороге предлагали ему помощь с колесом. Тогда он не обратил внимания на номер, кроме того, что он тюменский, ничего не запомнил. У этого тоже была тюменская серия. Но вот тот или нет «Москвич», он не знал. Передохнув, он сел за руль и поехал за пассажирами.
Несмотря на то, что время было только – только восемь утра, в квартире уже никто не спал. Даже Катерина, позёвывая, читала какую-то книгу. На кухне уже во всю был «дым коромыслом» — дамы активно жарили пирожки, видимо, в дорогу, так как на завтрак уже стояла горка блинов. Камнеедова сразу усадили пить чай с блинами, заявив, что «сами-то они уже все поели, вот только в дорогу приготовят — и можно ехать». Чай оказался весьма неожиданного вкуса. Осторожно спросил у хозяйки, что за сорт. Выяснилось, что это был грузинский плиточный чай, привезённый хозяйкой из отпуска: «Ну очень хороший!» Про себя Сергей сделал отметку: — Никогда и нигде не покупать плиточный чай. Остаться верным поклонником индийского, на худой конец чая номер тридцать шесть.
Наконец, дамы закончили «битву за урожай», собрав весьма увесистый узелок в дорогу. На прощание Галина взяла с Зины клятву, что та в отпуск теперь только в Крым, к ней — в Севастополь. Подруги расцеловались и простились. Вся честная компания погрузилась и поехала дальше.
— Ну что, какая у нас следующая остановка? – поинтересовалась Галина, рассматривая в окно остающийся позади Белоярский.
— Ну, как и договорились, пикник на берегу Песчаного озера, возле Горного.
— Так туда без остановок? – уточнила Галина.
— Ну, так там ехать — то чуть меньше трёхсот вёрст, если атласу верить. Так что часа за четыре доедем. Ну, может больше. Дорога мне не знакомая и, если опять же верить атласу, не везде асфальт. Максимум за пять часов, с остановкой на заправку, будем там. То есть, часам к трём — четырём. Тогда и раскинем привал, а там видно будет. Кто-то вообще собирался заночевать в палатке.
— Да! Мама, ты обещала! – резко и громко вклинилась Катерина, словно боясь, что её тут обманут.
— Ну, я пока и не отказываюсь от своих планов. Лично мне больше интересно «Родину-мать» посетить. – Галина замолчала и снова уставилась в окно.
Вот и поворот налево. Наши путешественники должны свернуть с тракта на Свердловск и, держа путь в сторону Миасса, двигаться к трассе, ведущей на Уфу, Куйбышев. Сергей обратил внимание на стоявший на обочине в тени деревьев «Москвич». Глянув на номер, он убедился, что это тот же самый, что ночевал через дорогу от него. Так иногда бывает, когда едешь по трассе, твой маршрут начинает удивительным образом с кем-то совпадать. И ты можешь долгое время играть в своеобразные догонялки — то ты обгонишь, то тебя, так и едете не компанией, но вместе в одном направлении.
Попетляв по сельским дорогам, выскочили на Сысерть. Решили там остановиться, размяться после тряски по просёлкам и заодно слегка перекусить, благо спешить было совершенно некуда. Для экономии времени расстелили газету на капоте, где расположили пирожки и термос с чаем, к сожалению для Сергея тем, «самым вкусным». Не успели расположиться, как их обогнал «Москвич». Сергей проводил его взглядом и произнёс:
— Странно.
— Что именно? – поинтересовалась Галина Фёдоровна.
— Да, «Москвич», что нас обогнал – тюменский. Вот и странно.
— Всё равно ничего не понимаю. Он – тюменский, мы – омские, и все тут.
— Так в том- то и дело, если бы я его первый раз видел, то – да, хоть и дорога за пределами основных трасс, но то, что попадётся тюменский номер – не удивительно. Но ведь этот «Москвич» нам регулярно попадается со времён Тугулыма.
— Ну, просто у людей маршрут похожий – вот и попадается, – равнодушно возразила профессорша, запивая чаем пирожок.
— Видишь, Галя, если посмотреть по карте, то мы от Тюмени делаем крюк. И причиной того стал заезд к Зине. Выходит, что молодёжь из «Москвича» тоже так же странно едет. Конечно, совпадения бывают. Но очень уж невероятно, чтобы по одному полю одновременно и одинаково петляло два зайца.
Закончив с перекусом, дальше поехали веселее. Тут и дорога была получше, и вид за окном тоже был поприятнее.
И тут на дорогу из придорожных кустов выскочила чуть не под колёса девушка, махая руками. Сергей сумел затормозить и начал, чертыхаясь, открывать дверь, чтобы высказать всё, что думает о таких пешеходах. Но девушка бросилась к окну Галины и, просунув голову в раскрытое окно, затараторила:
— Ой, помогите! Увезите меня срочно отсюда, пока они не нашли меня! Еле вырвалась! – На лице девицы красовался синяк, платье у ворота было порвано. Вид её однозначно говорил о том, что она явно только что попала в переделку.
— Ой, конечно, садитесь! Сзади есть место! – разрешила Галина.
Сергей тронулся сразу, как девица забралась на сиденье, и задал вопрос:
— Куда?
— Тут недалеко, после Тюбука и Кисегача, не доезжая до Касли, есть поворот налево. Там у меня брат на полевом стане.
— Ну, хорошо, это же возможно? – спросила Галина у Сергея.
Тот всё это время поглядывал на пассажирку. И на вопрос Галины вдруг ответил вопросом же, обращаясь к пассажирке:
— А синяк – тоже он посадил?
— Да! И не «он», а «они», гады, сказали — подвезём, а сами… еле вырвалась…
— Ну, так тут в милицию надо. Нечего этим гадам пакостить тут, – твёрдо заявил Камнеедов, внимательно глядя в зеркало на пассажирку.
— Нет! Не надо! Мне к брату надо! Ну, пожалуйста…
— Хорошо, хорошо довезём Вас до брата, – успокаивающе проговорила Галина. – Вас как зовут?
— Лида…
Несколько минут ехали в тишине. Лида, девушка лет восемнадцати – двадцати, в пёстром растрёпанном платье, с синяком под глазом, расцарапанной шеей и в чистых лаковых туфлях, сидела, уткнувшись в окно. Сергей был явно чем-то озадачен и регулярно посматривал на пассажирку, всё более хмурясь. Вдруг он произнёс:
— Ну, вот.
— Что? — кажется вопрос прозвучал хором.
— Да вон, гаишник стоит. Сейчас обязательно остановит.
— Может, нет, да и что нам переживать -то? – спросила Галина.
— Нам? Нам нечего переживать, – ответил Сергей, стараясь незаметно для пассажиров мигать фарами.
На дороге стоял мотоцикл с коляской, возле которого прогуливался молодой сержант ГАИ. Приближающаяся «Волга» нисколько бы его не заинтересовала, но почему-то водитель «Волги» ещё издалека начал мигать фарами. Лишь когда машина почти приблизилась к нему, он всё-таки поднял жезл.
Сергей прокатил метров двадцать от сержанта и только там встал. Сказав дамам: «Я быстро», взял документы и подошёл к сержанту. Пока тот поднимал руку, чтобы представиться и спросить, в чём дело, Сергей сам сунул ему свои документы и быстро сказал.
— Сержант, быстро сделай вид, что проверяешь документы. И скажи: у вас по ориентировке последнее время нападения на автомобилистов не проходили?
Сержант принял неуверенной рукой документы и, не глядя в них, слегка удивлённо ответил:
— Проходили, только не у нас. В Тюмени. Серия нападений. Убивают водителей, забирают деньги и ценности. А вам- то откуда известно?
— Кажется, у меня в машине наводчица. Остановила нас, якобы с кем-то ехала попутно, к ней начали приставать — еле вырвалась. Говорит, что только что, а синяк и царапины — старые, синяку -то уж точно не один день. И платье грязное и разорвано, а туфли чистые. И просит к брату завести на какой-то полевой стан между Кисегачем и Каслями.
— Там нет никакого стана. Там и полей-то немного. Вроде бы там есть заброшенные какие-то строения колхозные. Так её надо в отделение, может, передашь мне, я её в Челябинск отвезу быстренько.
— А далеко туда?
— Ну около ста кэ-мэ выйдет.
— Не получится. Во-первых, если уйдёт в отказ, ничего ей не предъявят. Во-вторых, пока туда-сюда, подельники поймут, что девочка спеклась, и исчезнут. У тебя рация есть?
— Откуда.
— Где ближайшее отделение милиции? Ну, хоть участковые?
— В Касли, конечно. Хорошее отделение, туда сорок километров. Ну, и тут, в Тюбуке, участковые есть.
— Давай так. Сейчас я скажу своим, что твой мотоцикл сломался, и ты просишь меня дотащить тебя до милиции. Это чтобы дамочка наша не испугалась раньше времени. А там заманим её в отделение и поднажмём на неё. Хоть будем знать, сколько их, да и с Челябинском свяжемся.
— Хорошо, давай так. Тогда в Тюбук — он километров через пять всего будет. – Сержант уже начал открывать багажник коляски, когда Сергей его спросил:
— Не помнишь, там в ориентировке «Москвич» не фигурировал?
— Вроде следы, предположительно, «Москвича», были где-то. Не помню.
— А перед нами «Москвич» не проезжал? С молодёжью в машине.
— Проезжал синий, с тюменскими номерами. Приличная молодёжь, ехали не быстро. Я даже останавливать не стал. У меня сегодня рейд по пьяным за рулём, вот и кинули в деревни. А так тут редко стоим.
— Э-э-х, всё-то по разнарядке. Этот «Москвич» вокруг меня с Тугулыма вертится, а я ехал, между прочим, с ночёвкой в Белоярском. Смекаешь?
— Чёрт! Это же… — Сержант явно сообразил, к чему клонит Сергей.
— Вот, а если б ты остановил их, хоть приметы знали бы сейчас, а может, и фамилию водителя запомнил бы.
Лида, услышав об изменении планов, сначала попыталась сказать, что не поедет в Тюбук и выйдет на дороге. Но Сергей её уверил, что обязательно они помогут ей. Время у них есть, ну, а доблестным ГАИ помочь он просто обязан.
Прицепили тросом мотоцикл сержанта и покатили в Тюбук. Двигаясь по посёлку, сержант, махая руками, заранее показывал, куда сворачивать. Наконец, добрались до милиции.
Сержант спрыгнул с мотоцикла и сказал, как условились заранее:
— Зайдите на минутку, мне потребуется Ваша роспись – бюрократия, понимаешь, — и быстренько рванул в отделение.
Сергей, выйдя из машины, обошёл её и, глядя в окно, спросил:
— Дамы, не желаете почистить пёрышки? Особенно рекомендую Лиде. Хоть и к брату, а всё ж надо прифасониться, а Галина Фёдоровна поможет, если что. – Окончание фразы он говорил, глядя прямо в глаза Галине и явно нажав интонацией на окончание. Галина лишь секунду молчала и смотрела в глаза Сергею. Потом она резко оживилась и, повернувшись к пассажирке, атаковала её с ходу.
— Ну, конечно! Пойдём умоемся, причешемся, что ж пугалом — то ходить? – и, несмотря на вялые протесты и запирательства, буквально вытащила девушку из машины, приказав Катерине пока посторожить машину.
Сергей открыл дверь в отделение и пропустил девушку вперёд, в спину её слегка подталкивала Галина, поскольку та явно боялась зайти в помещение. В коридоре было темновато. Лида шагнула через порог… И тут же крепкие мужские руки взяли её за локти с двух сторон и грубый голос произнёс:
— Гражданка, вы задержаны по подозрению в убийстве и разбойном нападении на водителей совершенных в Тюменской области.
— А! Нет, это не я! – и вдруг она осеклась и замолчала.
Так, поддерживаемую под локотки, её и провели в комнату. Вёл её с одной стороны уже знакомый нам сержант, с другой — старший лейтенант милиции крепкого телосложения, хотя уже и в летах — явно за пятьдесят.
Усадили на стул, напротив сел лейтенант, рядом встал сержант, Сергей остался в дверях.
Но тут девица гордо вздёрнула нос и заявила, что будет молчать. И ничего не скажет, даже если её будут резать. Пяти минут допроса хватило чтобы понять — методы местной милиции бессильны. Сергей оторвался от косяка двери, подошёл к столу.
— Товарищ старший лейтенант, может Вы пока вызовете из Челябинска группу захвата, мы же и так знаем уже, где их брать. Сержант вон сразу понял, в каких это заброшенных хлевах они прячутся.
— Я не говорила про хлева! — гордо заявила Лида
Сергей глянул на неё свысока и полупрезрительно проговорил:
— Дурочка. Тут нет никаких полевых станов. Сержант вон сразу сообразил, что твои в бывших совхозных коровниках встали, точнее, в том, что от них осталось. Так что, где твои приятели на синем «Москвиче» встали, мы уже знаем. Сейчас вызовут из Челябинска подмогу с автоматами и возьмут их тёпленькими. Тех, конечно, кто захочет в тюрьму. А так-то вон сержант сказал: ориентировка пришла, что живыми брать не обязательно. Старший лейтенант был мужик сообразительный. Во всяком случае он понял, что Сергей, возможно, сможет, пусть и нелегально, быстро получить нужные сведения от девицы. Встал из-за стола и вышел.
— Слушай, сержант, мы что-то даже не успели познакомиться, тебя как зовут?
— Сержант Евстафьев.
— Да по имени.
— Николай.
— Коля, сходи, пожалуйста, принеси водички девушке, видишь, она вся взволнована.
Как только дверь за сержантом закрылась, Сергей повернулся к Лиде и продолжил, как будто не прерывал разговор:
— У тебя там есть кто-нибудь, кого ты хочешь, чтобы живым оставили? Чтобы ждать, пока из тюрьмы выйдет? Или пусть всех покрошат?
— Ничего не скажу! – девица вытаращила на него глаза, – хоть режь!
— Ну, и дура, резать тебя никто не будет. Ты вообще нам не нужна, где твои подельники мы знаем, сколько их — тоже знаем – «Москвич»-то не резиновый. Уже сейчас, на тот случай, если они ускользнут от нас, ГАИ перекрывает дороги. А туда едет полная машина автоматчиков. И разговаривать они будут недолго, раз все на месте, то положат разом в землю сырую и дело закроют. Ну, а тебе потом следователь пришьёт полное соучастие и влепят лет двадцать пять. А, может и на вышку натянет. Неприятно, наверно, молодой-то под расстрел.
— За что? – голос у Лиды явно изменился. Гонор куда-то стал уходить.
— Ну, так вы сколько народу поубивали? Совсем без суда нельзя – надо показать, что наша милиция нас бережёт, бандитов ловит. Одних, правда, мёртвыми, других — живыми. Кого живыми — надо будет примерно наказать, так сказать, «за всех сразу». А вот если всех живыми, то тогда по заслугам — кому больше, кому меньше. Твой — то сам убивал? Или кто заставил?
— Не убивал он! – И тут Лида сникла совсем, уставилась в пол и прошептала: – Что вы от меня хотите?
— Сколько вас там точно?
— Четверо.
— Тебя что, в багажнике везли?
— Нет я у Митьки на коленях.
— Митька и есть твой дружок?
— Да.
— Оружие есть у кого-то там?
— У Саньки обрез охотничьего ружья.
— Сколько стволов?
— Два.
— Они засели в белом здании? – Сергей откровенно блефовал. Он знал, что большинство построек побелены снаружи. Вот и говорил так, как будто уже знает о чём речь.
— Да.
— В котором именно?
— Ну, сказали в маленьком с краю ждать будут. Я должна была попросить вас проводить меня.
— Если я подъеду туда, то, как мне позвать его, чтобы вышел точно.
— Это зачем? – девушка опять встрепенулась.
— Обещал же в живых оставить. Я позову его к машине. Ну, например, скажу, что ты ногу подвернула, идти не можешь, а мне не разрешаешь тебя нести. Он выйдет. Мы его аккуратненько возьмём. Вот живой и останется.
Девушка секунду подумала. Потом произнесла:
— Ну так и скажите: «Митя, выйди, Лидка ногу подвернула — идти не может». Он выйдет. – Лида совсем сникла.
— Последний вопрос: Санька как выглядит? Блондин, брюнет, рыжий?
— Блондин.
Сергей подошёл к двери кабинета и открыл её. За ней стояли милиционеры.
— Заходите. Есть куда пристроить даму? Надо поговорить.
Лейтенант увёл куда-то девушку. Потом вернулся.
— Всё, в архиве сидит под ключом. Ваша жена за ней присматривает.
— Эх, это хозяйка машины. Я не муж, а шофёр. Ладно, потом разберёмся. Подмогу вызвали?
— Да, конечно.
— Позвоните ещё раз. Их четверо, у одного светловолосого бандита обрез охотничьего ружья.
— Сколько вас тут вообще?
— Я сейчас один. Нас тут, вообще, немного. По посёлку ещё один ходит. Можно позвать. А зачем?
— Пока приедет группа захвата – эти гаврики могут скрыться. Надо хотя бы перекрыть подступы. А лучше, вообще, взять их.
— Как? Да и нельзя.
— Ну, нельзя так нельзя.
После недолгих советов и ещё одного звонка решили ехать вперёд. На всякий случай последить за выездом, да и понаблюдать скрытно за местом, где они засели. Несколько минут потеряли, ещё пока разыскивали второго участкового. Его оставили с задержанной. Тут же, в отделении, оставили Катерину. А вот Галину оставить оказалось сложным вопросом. В конце концов она сказала, что должна ехать хотя бы для маскировки. А то машина с милиционерами может вспугнуть бандитов. Этот довод кое-как убедил Сергея и милиционеров.
И вот машина снова на трассе, но теперь Сергей не аккуратничает, гонит на полную. Двадцать километров пролетели незаметно.
— Вон туда! Поворот налево видишь? – подал голос сержант с заднего сидения. – Это единственное место, где есть заброшенные сельхоз постройки: сеновал, коровник и какая-то будка, как раз белая.
Сергей свернул и притормозил, повернулся к милиционерам, сидевшим сзади:
— Может, высадим сержантика тут? Пусть группу захвата встретит.
— Хорошая идея. Давай высаживайся, – отозвался участковый.
— Но, товарищ старший лейтенант, там я, наверняка, нужнее!
— Вот как раз нет. Брать мы их не будем, а посмотрим издалека, даже я не пойду, чтобы не спугнуть. Вон наш водитель сходит на разведку.
— Тем более он на фронте разведчиком был, – вставила Галина тоном, предполагающим конец дебатов.
— Ты лучше подскажи, где встать, чтобы машину не видно было и идти не так далеко туда, – предложил Камнеедов.
— Это я и без него знаю. Хоть и не мой участок, а всё ж я местный, – сказал участковый.
Сержант с недовольным видом вселенской несправедливости остался на перекрёстке. Участковый произнёс, откидываясь на спинку сиденья:
— Сейчас с правой стороны будет сплошной лес. А слева — опушки и поляны. Будет большая поляна. Я покажу, у неё встанем, там дорога поворачивает влево, вокруг опушки леса. Вот напрямик через лес и выйдем на них, – не успел он это проговорить, как тут же, почти без остановки продолжил: – Вот оно! Заворачивай.
Остановились, вышли:
— Так, командир, давай-ка я тут покомандую, – сказал Сергей, подходя к участковому. – Я, как – никак, действительно, разведчик, хоть и бывший.
— Что предлагаешь?
— Машину оставим здесь, открою капот и пусть Галина погуляет рядом. А ты сиди на заднем сиденье. Вдруг, пока я хожу, у бандитов терпелка кончится, и они поедут искать подельницу. Мы ж задержались дольше, чем они готовы ждать. Будут выезжать — увидят машину с открытым капотом. Решат, что жертва просто чуть-чуть не доехала. Место пустынное, могут полезть. Вот тогда твой пистолет будет очень кстати. А сходить глянуть, что да как, я и один смогу. Незаметно.
— Ну что ж, логично.
Открыв капот и показав Галине, где «гулять», Сергей пошёл в лес. Уже четверть века он не ходил по лесу не просто так, а в разведку. Но навык, оказывается, очень быстро вспомнился. Стараясь максимально не шуметь и не мелькать, он дошёл до противоположного края опушки. Метрах в трёхстах, не больше, от неё виднелся, видимо, бывший летний коровник, во всяком случае внешне эта дощатая структура напоминала именно его. А возле коровника, у дороги, стояла кирпичная белёная будка, даже с целой крышей. Только окна выбиты. А вот возле неё было явное движение. Трое молодых парней суетились вокруг «Москвича», явно собирались куда-то. Сергей сначала тихо отошёл, а потом пустился бегом обратно. Добежал до машины и, ещё ничего не сказав, нажал на сигнал.
— Ты чего? – спросил его участковый, успевший выйти из машины.
— Плохо. Они собираются уезжать. Сейчас, услышав сигнал, или скроются назад, или, наоборот, быстрее поедут отсюда.
— И что? Ловим здесь?
— Нет, на открытой местности четверо против двоих, да ещё обрез, обязательно кто-то уйдёт. Надо брать их сейчас, в будке. Я прям как чувствовал — узнал у этой дурёхи имя хахаля её.
— И что?
— А вот что. – Камнеедов наклонился поближе к участковому и изложил свой план, придуманный на ходу.
— Может, и сработает. Поехали, – одобрил участковый.
— Галина, Вы спереди. Подъедем — выйдите из машины, но от машины не отходите. Загораживайте нашего милиционера. Старлей, накинь на китель мой пиджак, вон на крючке сзади висит. И фуражку пока не свети. Пистолет приготовь, но раньше времени не высовывайся. Ну всё, едем.
Вывернув из леса, увидели пустые строения, даже «Москвича» не было видно.
— Что, уехали? – спросила Галина.
— Да нет, попрятались. То, что надо, – обрадованно сообщил Сергей.
Машина остановилась под небольшим углом, носом ко входу. Галина вышла и встала у открытой двери. Таким образом, правая сторона машины оказалась закрыта Галиной и дверью, а левый бок был не виден изначально. Сергей, не спеша, вышел из машины. Пнул колесо, потом вразвалочку пошёл к сторожке. Не дойдя до дверей пару метров, крикнул:
— Митяй, ты тут? Выходи! – лёгкая возня за дверью, но никто не вышел. – Митька, говорю, выходи, Лида зовёт!
Дверь приоткрылась, из неё высунулся парень лет двадцати, не больше.
— А сама-то что не идёт? – спросил он.
— Ногу подвернула, я её нести не могу, у меня в спине осколок. Так что сам тащи её. – Сергей махнул рукой в сторону машины.
— Молодой человек, можно побыстрее! – подала голос Галина. — Нам ещё далеко ехать!
Парень вышел, пробормотав вполголоса: «Вот дура». Прошёл мимо Сергея. Тот, как ни в чём ни бывало, пошёл за ним, сказав ему в спину: «С левой стороны». Как только Митька зашёл за машину, Сергей вдруг резким ударом ноги под колено подсёк его, но не дал упасть, плотно захватив рукой за горло, второй рукой зажав рот. Парень так и повис на его руке, пытаясь руками оторвать руку от горла. Сергей прижался к уху бандита:
— Тихо, не рыпайся, а то придушу!
Парень затих.
— Я сейчас отниму руку. Но если ты без команды хоть чихнёшь, сразу сверну шею! Отвечать мне тихо. Если понял — помаши левой рукой.
Вялый взмах левой руки оповестил о налаженном контакте. Сергей плавно убрал руку ото рта и слегка ослабил хватку на горле. Парень сразу шумно задышал.
— Обрез у Сашки?
— Да, – скорее прохрипел, чем проговорил, бандит.
— Где он, сидит или стоит?
— Напротив двери. Стоит.
— Заряжен?
— Да.
— Остальные где?
— Рядом с ним, чтобы дробью не посекло.
— Сейчас ты пойдёшь с нами. Малейший взбрык — и тебе каюк. Откроешь дверь. Не забудь подать голос, когда открывать будешь. А то твой же кореш тебя и положит. Всё понял.
— Да.
Сергей поднял на ноги уже начавшего синеть бандита, достал из-под сиденья монтажку, кивнул участковому: «Выходи. Действуем, как договорились».
Двинулись гуськом. Впереди Митька, за ним, подталкивая его в спину левой рукой, Сергей, в правой он прятал за спиной монтажку. В двух шагах позади — участковый. Подошли к двери. Митька замер в нерешительности. Сергей взял его за шиворот и подтолкнул к двери чуть-чуть.
— Санёк, это я! — сказал бандит и открыл дверь. Перешагнул через порог. И тут же Камнеедов опять подсёк его, но на этот раз совместив с толчком в спину. Митька с шумом упал на пол и растянулся. Одновременно Сергей, не замахиваясь, снизу метнул вперёд монтажку. Ему нескольких секунд всеобщего замешательства хватило для оценки ситуации и прицеливания. Монтажка попала точно в голову высокому блондину, стоявшему у противоположной стены. Тот схватился за голову, выронив со стуком обрез. Сергей влетел в сторожку. Одновременно за ним участковый тут же выстрелил в потолок и закричал:
— Милиция! Руки вверх!
— Ошарашенные и оглушённые выстрелом бандиты потянули руки вверх. Один, крепкий, рыжеволосый, явно старше всех, попытался наклониться за обрезом, выпавшим из рук блондина. Но Сергей парировал его попытку ударом ноги в голову. Рыжий упал к ногам остальных. Перевернув рыжего, Сергей поднял обрез:
— Ну, лицом к стене! Руки вверх, живо!
Через пять минут все четверо со связанными их же ремнями руками сидели у крылечка.
Участковый беспокойно поглядывал на дорогу, ожидая подмоги. Галина сидела на сиденье, выставив ноги на улицу. Сергей, подстелив пиджак, сел на траву, опершись спиной на заднюю дверь машины.
— Ну, вот. Заодно и дорожное приключение. Будет что рассказать на родине в Севастополе, – пошутил Сергей, глядя на Галину.
— Вот уж и не говорите, прямо детектив какой-то! – засмеялась в ответ Галина.
Нашим путешественникам пришлось задержаться и ночевать в Каслях, место ночлега им обеспечила местная милиция, куда перебазировались все после прибытия подмоги. Чтобы не гонять людей в Челябинск, показания с них сняли тут. А на следующее утро путешественники осмотрели местную достопримечательность — кладбище, на котором, как в музее, было много красивых чугунных памятников. Как-никак, Каслинское художественное чугунное литьё было когда-то известно и в Европе. Музея тогда ещё не было, его роль в каком-то плане выполняла старая часть кладбища. После экскурсии выкатили на дорогу и всё-таки доехали до Песчаного. Правда, только перекусили там, ночевать не стали. Больше ничто не омрачало их путь до самого Севастополя.
По приезду в Омск Камнеедова ждало на работе благодарственное письмо из милиции. Правда, он не стал задерживаться, а написал заявление на увольнение, поскольку переезжал жить в Севастополь.
Но это уже, как говорится, совсем другая история.
Автор: Dron
