В тот раз подруги собрались в ее уютной квартире.
— Вера, как у тебя хорошо! Чистота, все на своем месте, – оглядываясь, повторяли то одна, то вторая.
— Девочки, это что, – улыбалась самая близкая подруга, – вы посмотрите, как Вера выглядит, – королева!
— Это да, – соглашались гости и понарошку вздыхали, — нам бы такие роскошные волосы, как у нее!
Волосы у Веры, действительно, на удивление – вьющиеся, густые, настоящая шапка на голове. Да и сама, не скажешь, что пенсионерка (оформила пенсию год назад), – лицо гладкое, улыбчивое, глаза лучистые.
А когда внесла в комнату целый поднос румяных пирожков с разными начинками, оживление достигло пика:
— Ой, Верины фирменные пирожочки!!!
Затем на несколько минут наступила тишина – гора пирожков таяла на глазах.
— Ох, угодила! – гостьи выдохнули практически одновременно, уполовинив выпечку, и тут же чисто по-женски стали переживать: – Ну все, прощай талия.
— Ничего, девочки, – улыбнулась хозяйка, – у меня вы бываете нечасто, ничего с вашими талиями не случится.
— И правда, Верочка. Но вот ты ответь нам на вопрос – куда только смотрят мужчины, если не видят, что такая женщина пропадает?! И хозяйка, и красавица, и сама доброта.
— Куда смотрят, не знаю, но скажу, что мне никто не нужен, – люблю одиночество, а то, что сама себе хозяйка, меня только радует.
Свой ответ вспомнила, когда подруги разошлись и навела порядок. Немножко слукавила, конечно, – тоска иногда наваливается, аж до слез. Но не встречаются ей такие мужчины, чтобы были щедрыми на тепло, заботу, внимание. А лишь бы кто не нужен, наелась уже одиночества вдвоем, хватит.
***
Николай жил в соседней деревне, и она впервые увидела его в четырнадцать лет. Влюбилась так, что крышу снесло, как сейчас говорит. Ни о чем не могла думать, только о нем. А если доводилось встретиться и он кивком поздоровался, летала словно на крыльях.
— Дочушка, не на того смотришь, – однажды сказала мать, которая быстро все поняла, – Отец Кольки пил, сам он выпивает…
— Перевоспитаю! – встряхивала она копной волос и добавляла мечтательно: — Зато как он на гармошке играет!..
— Перевоспитаешь, как же, – по лицу матери пробегала тень. – Много я перевоспитала вашего папку?! То-то же…
Николай был немного старше, и вскоре его забрали в армию. На прощальном вечере рядом с ним сидела девушка, с которой, как у них говорили, он ходил. Через три месяца эта девушка вышла замуж, чему Вера была рада донельзя, – отныне парень был свободен.
Она жила в Ленинграде, когда Николай вернулся из армии. Уже окончила училище и работала на обувном предприятии. Старательная и ловкая, быстро пришлась ко двору — в неполные девятнадцать лет была мастером и пользовалась авторитетом.
В очередной раз приехала домой на октябрьские праздники и с подружкой засобирались на танцы в соседнюю деревню.
— Детка, отдохнула бы с дороги, – просила мать. – Десять километров идти – это не шутки!
— Ничего, мамочка, – смеялась Вера, – для молодых ног это не расстояние.
Настроение у нее было веселое, даже подружки шутили, что она в ударе. Вера, если честно, сама удивлялась своему внутреннему подъему. А когда увидела среди парней Николая, все поняла – это было предчувствие встречи. Он тоже ее заметил, что не удивительно, — девушка выделялась среди всех и статью, и одеждой, и манерами. Приглашал на медленные танцы, потом вызвался проводить до дома.
Узнав, когда уезжает, сказал как о решенном:
— Я провожу тебя на станцию.
А на перроне, перед самым отправлением поезда, взял ее ладони в свои руки и, словно заглядывая в душу, неожиданно предложил:
— Выходи за меня замуж!
Думала ровно минуту, потому что сердце могло выскочить из груди:
— Я согласна, – и ее ответ потонул в гудке тепловоза.
На предприятии Веру не отпускали.
— Зачем тебе увольняться? – недоумевал начальник цеха. – Ты уже мастер, будешь и дальше расти, учиться.
— Я выхожу замуж, – не могла скрыть своего счастья, – и еду к будущему мужу.
— Так вези его сюда, работы всем хватит.
Но Вера знала, что Николай никуда не поедет, поэтому ей проще было пожертвовать собой, чем отказаться от него. Свадьбу справили буквально через три месяца.
— Ой, рано, дочушка, – причитала мать, – ты совсем молоденькая, да и встречались вы всего ничего. И Кольку толком не узнала, а он после армии пить стал еще больше.
— Я люблю его, мама, и это главное, – она порхала от счастья.
— А он любит? – пыталась достучаться женщина, но дочь слушала и … не слышала.
Она еще не знала, что Николая тоже отговаривали от невесты. Правда, аргумент был другой – бедность ее семьи.
— У них даже телевизора нет, – ругался отчим, для которого богатство было мерилом счастья.
Но для Николая как раз это не имело значения. После свадьбы привел молодую жену в дом, и несколько месяцев Вере пришлось жить со свекровью. С ней, правда, повезло — женщина была миролюбивой, невестку не притесняла и жалела. Однако жизнь отравлял отчим мужа.
Жесткий и деспотичный, он установил свои порядки и при нем не могла даже за стол сесть – женщин считал вторым сортом, зато пахать заставлял за двоих. И Вера, уже беременная, разбрасывала по огороду навоз, возилась с грядками.
Когда получили дом на две семьи, ее радости не было предела – наконец, станет хозяйкой. Убирала, мыла, драила, готовила, пекла – умела всё, мама научила, а она была отменной хозяюшкой.
— Ой, бабоньки, была у Верки на обеде – чем она только ни угощала, – хвасталась свекровь на работе. – И пирогов напекла, и ватрушек, и разных блюд в своих чудо-чугунках наготовила.
Чугунки, и правда, были необычные – разноцветные, купили с мужем в городе. Чего только в них Вера ни готовила! Но похвальба свекрови ей аукнулась.
Во второй половине дома жил брат мужа с женой. Невестка была ленивая – или спала, или сидела на скамейке, щелкая семечками. Ей донесли, как свекровь хвалит Веру, и она ополчилась на нее. Стала строить козни, ругаться на ровном месте, да так, что спустя время общаться перестали вообще.
У Веры с Николаем уже был ребенок, но справлялась со всем она одна, не видя поддержки от мужа, – тракторист, он в свободное время постоянно выполнял чьи-то просьбы. Кому огород вспашет, кому дрова привезет. При разумном подходе мог приносить в дом хорошую копейку, а с ним за работу рассчитывались бутылкой, вот и вваливался вечерами в дом, едва держась на ногах.
Частенько молодая жена вспоминала мамино предостережение — перевоспитать мужа не получалось. Впрочем, надежду она не теряла. И, как оказалось, не зря. Вскоре переехали в Белоруссию, которая от них была недалеко. Получили две комнаты в малосемейке и начали новую жизнь. Выпивать муж стал намного меньше и реже, здесь родились еще трое их детей.
Большая семья была мечтой Веры – видела себя мамой пятерых детей, не больше и не меньше. Родила четверых, дети очень хорошие, талантливые. Но занималась ими исключительно сама. Уже купили машину, и она порой, особенно в мороз или дождь, просила мужа:
— Отвези ребят в город на кружки.
Жили в поселке, в десяти километрах от областного центра, и общественного транспорта приходилось ждать подолгу. А детям на занятия в музыкальную школу и кружки было 4-5 раз в неделю. Муж отвечал всегда одинаково:
— Это ваше дело. Я даю деньги, остальное меня не касается.
Поначалу плакала, услышав такой ответ, а потом привыкла, поняла, что рассчитывать может только на себя. И на школьные собрания бегала сама, хотя, случалось, они были в один день. И возилась с детьми, когда болели, – мужа как будто не было. Смешно сказать, на рынок ходили вдвоем, а полные сумки несла она – Николай шел, как барин. Зато поесть был горазд!
Очередной звоночек прозвенел, когда однажды почувствовала себя плохо, – прилегла и не могла подняться. Муж даже не встал с дивана, не поглядел, что и как, и не посочувствовал. Вот тогда впервые осознала, как одинока, живя вдвоем, как устала от такой жизни и невнимания.
Последней каплей стал их совместный выход в город. Вера сама знала, что выглядит отлично, и встречные мужчины это подтверждали – оборачивались на нее, спотыкаясь. А один мужчина вообще насмешил – заглядевшись, врезался в столб.
Она прыснула смехом, а у мужа ни один мускул не дрогнул. Веру это задело, и она спросила у Николая:
— Неужели тебе совсем все равно, что на меня так смотрят?
— Ну и пусть смотрят, – буркнул тот.
— Эх ты, – сказала с укором, – хоть бы раз услышала от тебя приятное! Так устала от твоего безразличия, вот возьму и найду себе мужчину.
— Ищи, – все с той же интонацией ответил муж.
Именно тогда Вера впервые сказала себе, что разойдется с Николаем, как только отпразднуют серебряную свадьбу. Это была ее идея фикс – серебряная свадьба. Очень любила одноименную песню и буквально грезила подобным семейным торжеством.
Свадьбу, действительно, справили, в ресторане, с гостями, тамадой. Николай немного встрепенулся, увидев красавицу-жену, но его мужской интерес к ней, как женщине, иссяк так же быстро, как и возник, и с середины вечера сидел с таким видом, будто отбывает повинность.
— Я бы все поняла, если бы у отца была вторая женщина, – после вечера жаловалась Вера замужней дочери. – Так точно знаю, что у него никого нет. Но это ледяное равнодушие меня убивает. Что уже только ни делала, чтобы его расшевелить, все без толку. Никогда не похвалил, не улыбнулся, слово «дорогая» и уж тем более «любимая» не сказал.
— Мама, дело здесь не в тебе, а в отце – видно, такая натура, – услышала в ответ. – Знаю, что это тяжело, но посоветовать ничего не могу – он наш отец, поэтому решать тебе.
Они разошлись, но, правда, не сразу после серебряной свадьбы, а спустя два года – получили как раз новую квартиру, и приятные заботы оказались важнее. Официально с Николаем не разводились – штамп о браке в паспорте стоит до сих пор. Просто однажды она сказала:
— Уходи. Я больше так не могу.
И он ушел, собрав свои вещи. Но в квартире до сих пор прописан. Когда выставила его из дома и своей жизни, жил сначала в старой квартире с дочерью. Потом вообще вернулся на родину, в Псковскую область, там работает и живет с другой женщиной.
— Может, у него давно была другая? – предполагает подруга, когда обсуждают странное безразличие мужа к Вере.
— Не думаю, – пожимает она плечами, – скорее всего, мы слишком рано с ним поженились, не успев узнать друг друга, так и остались чужими.
Сейчас с Николаем периодически встречаются. У детей. Общаются, но – как знакомые, хотя уже есть общие внуки. А, с другой стороны, Вера ему благодарна – всегда делала то, что считала нужным, и не потеряла себя. Даже мечту о пятерых детях осуществила, хотя родила только четверых.
— Я хочу взять ребенка из приюта, – поставила мужа перед фактом, когда еще жили вместе.
— Бери, – пожал он плечами, – твое дело.
Так она стала приемной мамой для Светланы. Потом, когда с мужем расстались, у нее появились еще четверо ребятишек. Собственные дети выросли, мужчины рядом не было, и свою неуемную энергию она направила в нужное русло – дарит нерастраченную нежность тем, кто обделен материнской лаской.
Бывает трудно – у приемных детей сложные и судьбы, и характеры, но она не жалуется, разруливает ситуации и решает проблемы. А когда младшие, забывшись, зовут ее: «Мама!», понимает, что все делает правильно.
Сильная женщина, она позволяет слабость лишь ночью, наедине с собой, — когда вдруг захочется мужского тепла и накатит жалость к себе. Подушка бывает мокрой от слез, но утром встает прежняя Вера. Неисправимая оптимистка с доброй душой и золотыми руками.
P. S. Мы встретились с Верой, когда я работала в журнале, — готовила публикацию о ней как хозяюшке. За столом тогда собрались ее сын, который приехал в гости, и приемные дети. Сын поднимал нам настроение игрой на аккордеоне. Стол ломился от вкусняшек.
Я тогда поняла, что бывает счастливая еда. Когда она приготовлена с любовью и подается с улыбкой. Так и написала в статье, сделав вывод, что в Вериной семье счастье прописалось навсегда. Подписываюсь под этими словами и сейчас. Тем более, что счастливую еду готовят все дети Веры — и дочь, и сыновья. Она передала им не просто кулинарный талант — искусство быть счастливыми. Невзирая ни на что.
Нина Писаренко
