— Что же вы все мусолите и мусолите эту Паучиху! Вот, прицепилось уже прозвище! Настю, я хотел сказать! Вцепились в девчонку, как голодные собаки в сахарную кость!
— А ведь и верно! Смотри, как интересно получается: любая новость или сплетня, как кость с ошметками мяса. Пока не объешь, не обмусолишь ее хорошенько, расставаться жалко, вот и говорим, говорим, говорим об одном и том же. И так косточку повернем, и эдак, чтобы ни клочка информации, то есть мяса, не пропустить! Зато потом, когда станет она гладкая, чистая, отполированная, ее не жалко выплюнуть и забыть навеки!
Вика об этой кости рассказала по своему обыкновению так аппетитно и ярко, что мы с Котей переглянулись и сглотнули слюну. Муж открыл холодильник, достал кастрюльку с котлетами, а я загремела сковородками.
— Вот бы еще к ним пюре и маринованный огурчик, — Вика умоляюще глянула на холодильник, как будто бы в нем сидел кулинарный джин, готовый наколдовать пюре в любое время суток.
— Стоит в ванной, укутанное, на теплом полу, даже разогревать не надо! Только…
Вика не дослушала меня и рванула за пюре.
«Соточка» — так ласково звал Вику любимый и любящий муж и отец и покупал ей не только пироги, торты и пиво для услады, но и абонементы в бассейны и спортзалы, для моциона. Стокилограммовая Вика послушно отрабатывала потраченные деньги: активно плескалась в бассейнах и пыхтела на тренажерах, нарабатывая вместо стальных мышц здоровый и какой-то сильно заразный аппетит. Вокруг Вики летал дух чревоугодия, кулинарного о.рг.аз.ма, дух пышных пирогов, жареных цыплят и прочей вредной пищи. Измученные здоровым образом жизни худеющие, жадно смотрели на Викины бутерброды с жирной бужениной, которые она с аппетитом поглощала прямо в спортзале и, не в силах побороть искушение, без колебаний заказывали пиццу и осетинские пироги. Диеты, фигуры, карьеры моделей рушились от одной лишь Викиной фразы: «А может выпьем пива с орешками?» Вику проклинали потолстевшие тренеры и запрещали ей и близко подходить к священным кущам спортзалов, где почти молятся на обезжиренный творог, куриную грудку без кожи и спаржу на пару.
Сама Вика, сколько бы она не ела, не потела и не пыталась следовать очередной модной диете, никак не могла изменить эту красивую, трехзначную, жуткую цифру на весах — 100.
Подруг у Вики не было именно из-за ее колдовского аппетита, то есть внушения. Называйте, как хотите. Потолстевшие после общения с Викой дамы, обзывали ее жирной коровой и не отвечали на ее звонки, когда она всего лишь хотела пригласить подружку в кафе и задушевно поболтать за чашечкой кофе.
— И эта внесла в черный список, — уже спокойно говорила мне Вика, отрезая себе большой кусок торта.
— У тебя есть мы с Котей, — утешала я подругу.
Чудесным образом, у нас с мужем обнаружился иммунитет к Викиному заразному аппетиту, и ни Костик (я звала его Котей), ни я не прибавили ни килограмма за время совместных застолий.
— Рубленая зелень в котлетах — это находка! — Вика положила себе еще пюре и огурчиков, — так вот, Паучиха!
— Тьфу на вас, сплетницы! — разозлился Котя и ушел смотреть телевизор.
— Это все потому, что она девчонка молодая, красивая, вот он и думает, что мы просто завидуем, — объяснила мне Вика.
— Ты не завидуешь, ты примеряешь на себя роль властной свекрухи, — пояснил Котя, некстати вернувшийся на кухню за бутылкой пива.
— Вовсе нет! — возмутилась Вика. — Я своему Никите желаю только добра!
— Все так говорят! — тут же ответил Котя, а я кашлянула. У меня со свекровью были отношения… как бы сказать… непростые, и Котя метался между двух огней. Когда-то и его мама говорила, что я ему не пара.
— Она действительно… Паучиха! Она и ее мать тоже! — почти выкрикнула Вика.
— Глупости, бабские нервы и ревность! Красивая девушка, мать у нее смотри какая ухоженная, отец — главный инженер! Сама же фотографии показывала! — Котя на нас разозлился.
— Ты ужастик шел смотреть?
— И что?
— И ничего! Иди, дай всласть бабам понервничать и поревновать!
Котя обиделся и хлопнул дверью.
— Все понимаю, все, но знаешь, чутье у меня, интуиция, как хочешь называй! Дом у Настиных родителей — чистый, светлый, уютный, но стерильный, без души.
— Уютный и без души?
— Да. Вот, казалось бы, небрежно так накинутое на кресло покрывало. Красиво, располагает, а видно, что над этой небрежностью бились чуть ли не полчаса: и так покрывало кидали, и эдак… Тщательно!
— Как и мы сейчас их обсуждаем?
— Да. Не вижу ничего плохого…
— В сплетнях?
— Не лезь в бутылку, это впечатления, я же не пересказываю наши разговоры. И вот знаешь, они очень любезные, воспитанные, но мне кажется, это маски. Под ними я вижу двух паучих и муху, высосанную до состояния сухой оболочки.
— Это ты про Настиного отца?
— Да, конечно!
Вика задумчиво положила себе еще парочку котлет. Настя и ее родители на фотографии выглядели славными, приятными людьми, но это на картинке, ее можно пригладить, изменить и душу замаскировать так, что и не поймешь, кто именно улыбается тебе с красивого снимка.
— Никитка по уши в нее втрескался, меня не слушает.
Я фыркнула. Еще бы! Когда такое было, что дети слушали родителей! Я и сама шишки себе набила, хотя мама предупреждала.
Вика ела и ела, а меня вдруг осенило.
— Предложи им пожить у тебя!
— Чтоооо?
— Тооо. Так и скажи, мол, проверьте сначала чувства, а потом и свадьбу сыграем!
— Но зачем?
— Затем, чтобы чувства проверить! — повторила я.
Вика — женщина умная и проницательная, не видела, что у нее творится под носом и как ее аппетитная аура влияет на окружающих. Вот я и подумала, что Настю можно проверить стрессом потолстения и если она не проявит свою паучью сущность, значит, ее и нет. Котя потом сказал, что это была самая идиотская мысль, которую он когда-либо слышал, мы поругались, и я предложила ему придумать что-нибудь получше, на что Котя посоветовал мне вообще не лезть в жизни чужих людей.
— Вика нам не чужая, — ответила я. И это было правдой. Мы с ней дружили со школы, и она часто сетовала, что я родила дочь Юлю так поздно, что Никитка ее не дождется. Я, как потом оказалось, пророчески накаркала, что ее сынуля как раз набегается и поймет, что Юлечка — любовь всей его жизни (подумаешь, десять лет разницы!). Но это будет не скоро, я тогда еще не знала, что я очень часто предсказываю события, сама того не подозревая.
Нас троих Вика пригласила на «помолвочный» (как это правильно сказать?) ужин. Настя мне показалась очень милой. Несмотря на то, что я видела ее на фотографии, я ожидала почему-то увидеть жирную ведьму с тоненькими ручками и ножками, укутанную в черный балахон. Настя же была стройна, приветлива, не отходила от Никиты ни на шаг (у моей Юльки сразу испортилось настроение и она попросилась домой, мой ребенок был влюблен в Никитку чуть ли не с пеленок, и у меня сердце разрывалось, я не знала, как ей объяснить ту простую вещь, которую понимаешь только с возрастом: мы не всегда получаем то, что хотим прямо здесь и сейчас и что иногда надо просто подождать), называла Вику «мамой» (подруга морщилась, но молчала) и нахваливала щедрый и обильный стол.
— Мы никогда не завтракаем, а на ужин никакого мяса, только овощи на пару, — строго сказала Настина мама, на мой взгляд тоже совсем не паучиха, очень ухоженная дама, модно одетая и маняще пахнущая (я постеснялась спрашивать название духов, судя по ее одежде, они были мне не по карману), — а Настенька говорит, у вас подается настоящий английский завтрак! Чуть ли не жареные цыплята!
— Мы так привыкли, — пожала плечами Вика и положила Насте большую свиную отбивную.
— Настенька не ест жареное, — брезгливо сказала Настина мать и переложила благоухающий кусок мяса себе. Я не удивилась, когда увидела, как жадно Настя смотрит на мясо. Судя по всему, мой план начал работать.
— Мне кажется, мы поступили жестоко, — сказала мне Вика через полгода, когда располневшая Настя собрала свои многочисленные вещи, которые ей все были уже малы и отбыла в идеальную родительскую квартиру к однопроцентному кефиру, овощам и той самой куриной грудке без кожи.
— Кажется или поступили? — я разрезала курицу и положила Вике ножку и несколько картофелин.
— Кажется. Но не совсем. Она ему не пара, я не ошиблась. Боюсь, могла бы быть почти трагедия, если бы они поженились, у них родились бы дети и расставание обернулось бы болью. Не хочу говорить о ней плохо, но она действительно оказалась Паучихой: расчетливой, материально целеустремленной (она пыталась заставить Никиту заниматься каким-то темными делишками ради денег, мы с мужем вовремя узнали и … был большой скандал), жадной. Представляешь, она сказала, что раз они живут с нами, делают такую милость, мы обязаны их кормить и одевать. Вот, сказала, что не буду ничего говорить, а сама…
— На кости сплетни много мяса? — пошутила я, а Вика лишь вздохнула.
— Ты оказалась права, почему-то она начала стремительно набирать вес..
Я усмехнулась, Вика все никак не могла понять свою супер силу!
— … это послужило триггером, я так и не могу понять почему, но она стала самой собой. Начала срываться на Никите, потом на мне и отце и когда она потребовала, чтобы мы отдали им нашу квартиру, а сами выметались к моим родителям в деревню, вот тут Никита и понял.
— Прости меня, я…
— Нет, что ты! Все бы произошло в любом случае, понимаешь, просто она быстрее перестала притворяться, вот и все. А представь, мы бы влезли в долги, тратились бы на свадьбу, на квартиру, она ведь нам прямо сказала, что родители мужа обязаны обеспечить молодым жильем, а у нее, у невесты, уже и приданое в новую квартиру готово, да ладно, деньги! А Никита? Как бы он потом на женщин смотрел? Подозревал бы каждую?
— Дождался бы Юльку, вот кто про деньги и не думает.
— Маленькая, вот и не думает.
— Она щедрая, Вика, поэтому не думает. Щедрая и не паучиха.
— Снова кости грызете? Как вас называть после этого?
Котя вошел неслышно, напугал так, что мы с Викой чуть курицей не подавились.
— Пиво будете, сплетницы? Встретил, кстати, Паучи… тьфу, Настю! Видела, Вика, в центре новый фитнесс клуб открылся, тебе туда еще абонемент не дарили? Вот туда Настю и привезли, на машине такой большой, дорогой, а я мимо шел, она сделала вид, что меня не узнала. Толстенькая такая, гладенькая, а рядом с ней мужчина в годах. Родственник наверное? — Котя подмигнул мне ехидно и пошел мыть руки.
— А ты переживала. Видишь, уже и родственник появился, а Никитка пусть Юльку ждет, я ее готовить вкусно научу, как сама умею. Курица понравилась?
— Понравилась. Клади еще кусочек, а пиво где? Кооотяяя, где пиво? — крикнула Вика и довольно вздохнула.
©Оксана Нарейко
