Рассказ основан на реальных событиях. Имена изменены.
Давид знал, что вся родня расписала его жизнь на годы вперед. Он должен жениться, родить детей. А потом продолжить бизнес отца… Хотел ли он этого? Нет. Он хотел стать юристом, уехать в город и жениться на той, которую он сам выберет. Жениться по любви, и больше никак.
Работа в семейном бизнесе его не привлекала. Небольшое кафе у трассы, четыре номера, где летом останавливались отдыхающие, а зимой дальнобойщики, имело прибыль только летом. Вот когда отдыхающие толпами мчали к морю, они забивали столики в кафе и уже немолодая Таисия крутилась как белка в колесе.
Ее подменяла легкомысленная Ниночка. Ночью им давали поспать, тогда Давид или его отец сами принимали заказы у тех, кто ночью испытывал чувство голода, а затем разогревали готовую еду. Но таких было мало, в основном ограничивались кофе, чтобы не уснуть за рулем. Зимой же людей было очень мало, лишь дальнобойщики да редкие путники тормозили у кафе, чтобы поесть горячего и выпить чаю или кофе. Давид знал, что отец пятнадцать лет назад приехал в Россию с деньгами, которые выручил с продажи дома своей покойной матери. Торун тогда связался с родней, которая помогла ему на новом месте жительства, помогли оформить гражданство. На свой страх и риск он вложил деньги в посадку полей, взяв землю в аренду и засадив одно поле помидорами, другое арбузами. Плодородная земля дала большой урожай, после продажи которого Торун вызвал в Россию жену и двух сыновей.
Через три года Торун открыл кафе у дороги, купив старый вагончик, служивший ранее ларьком в их поселке. Еще через шесть лет он построил на его месте небольшое каркасное здание, через два года сделал пристройку с четырьмя маленькими номерами, поставив простенькие кровати и тумбочки.
И каждый раз отец говорил о том, что его детище достанется ему, Давиду. А для младшего сына, Алика, он поставит другое кафе, напротив. И пусть сыновья совершенствуются, будучи конкурентами друг у друга. У каждого будет стимул становиться лучше.
Давиду это не нравилось, он не хотел сутки напролет заниматься этим кафе. А Торун в свою очередь готовил сына к тому, что он вместо института займется делом. Окончив школу на отлично, Давиду удалось убедить отца в том, что юридические знания будут полезны при ведении бизнеса. И Торун, подумав, согласился с желанием сына идти в институт. Зато вот по поводу свадьбы отец был тверд. Когда Давид перешел на третий курс, Торун усадил сына перед собой и завел разговор:
— Сын, послушай… У меня вся родня интересуется, отчего ты не женат. Тебе уже двадцать лет, в этом возрасте я стал отцом. У нас так принято! А ты все находишь причины оставаться неженатым.
— Папа, мы живем сейчас в России. Даже не в Сирии, не в Армении, где вы с мамой проживали. Здесь все по-другому, — возражал Давид. — Окончу обучение и подумаю о свадьбе.
— Да, мы живем в России, но у нас есть обычаи. Я уже говорил с Алиханом, у них есть дочка Тамара. Правда, она не чистокровная езидка, ведь Алихан был женат на армянке Софие. Но в ней течет отцовская, езидская кровь.
— Папа, я помню эту Тамару. Ты в самом деле думаешь, что она годится мне в жены? По-моему, у нее какие-то проблемы с головой.
— Какие проблемы, сын? — вскипел отец. — Ты виделся с ней лет пять назад, с тех пор она выросла, наверняка поумнела. В конце концов, от неё не ум требуется, а чтобы детей рожала. К тому же Алихан сказал, что она готова к браку и будет отличной женой.
— Отец…- Давид, который вырос в другом обществе, среди русских ребят, считал, что здесь нужно забыть о ранних браках по договоренности, когда невеста и жених встречаются лишь на свадьбе.
— Не хочу ничего слышать. На конец сентября назначаем свадьбу.
****
Давиду пришлось смириться со свадьбой. В тот день он увидел Тамару уже не девочкой-подростком, а юной и красивой девушкой. Родственники и друзья гуляли, отец не поскупился на свадьбу и Давид даже подумал, что ничего плохого в этом браке нет. Невеста красива, он постарается её полюбить. По крайней мере не будет её обижать.
Только вот ни Давид, ни его родители не знали, что Алихан обманул их семью, вернее, скрыл некоторые факты. А именно то, что у Тамары и правда были проблемы. В первую же брачную ночь она не подпустила к себе Давида, кричала и плакала, звала маму, а потом распахнула окно и громко звала на помощь.
Мать Давида, Нурит, успокаивала невестку до самого утра. Давид же решил пока не трогать девушку. После двух дней пребывания в доме Давида Тамара призналась, что мама и папа возят её к врачу и она пьет лекарства. Попросила их привезти. Вот тогда Торун и Давид всё поняли.
****
— Ты обманул меня, Алихан! — Торун грозно смотрел на своего свата. — Оказывается, твоя дочь состоит на учете у психиатра, ей нужно лечение, но мне ты и словом не обмолвился.
— И что теперь? — насмешливо спросил Алихан. — Свадьбу сыграли, обратного пути нет.
— А вот здесь ты ошибаешься, — Торун покраснел от злости. — Твоя дочь моего сына и близко не подпустила. Завтра Нурит и твоя София отведут Тамару к врачу, он подтвердит, что девушка невинна. И тут же ты заберешь свою дочь из нашего дома!
— Ты не посмеешь так опозорить нашу семью! — Алихан был вне себя.
— А над моим сыном насмехаться можно? Мне не нужна умалишенная невестка. А ну, как и внуки такими же будут?
Алихан и Торун разругались в пух и прах, а на следующий день вещи и приданое Тамары выгружали во дворе Алихана. С двух сторон родители ругались, лишь Давид будто тяжкую ношу скинул. Вот он снова свободен, а уж он найдет способ потянуть время. Жалко Тамару, но здесь вина её родителей — отчего правду не сказали сразу? Нашли бы какой-то выход…
****
Через две недели после того, как Тамару вернули в дом родителей, Давид подошел к отцу с разговором.
— Отец, поговорить с тобой хочу.
— О чем же, сын?
— Я решил снять квартиру в городе, возле института.
— Ты с ума сошел? — Торун покачал головой. — Нет, этого не будет.
— Отец, я каждые выходные буду приезжать домой. Мне и правда тяжело ездить каждый день, тратя на дорогу по часу туда и столько же обратно. К тому же автобусы часто опаздывают, поэтому и я на первую пару не всегда успеваю.
— Я куплю тебе машину. Недорогую, потому что мы на свадьбу хорошо потратились. Да и сам знаешь, я решил кафе расширять, поэтому лишних средств нет.
— Нет, папа, ты не понимаешь, — Давид решил зайти с другой стороны. — В нашем поселке все смотрят на меня с жалостью, а для кого-то я повод для сплетен. Как же, с таким размахом свадьбу гуляли, весь поселок слышал, а тут такое случилось! Отец, дай мне хотя бы год. Обещаю, каждые выходные я буду проводить у вас с мамой.
— Я подумаю, Давид, подумаю.
В конце концов Торун отпустил сына в город. Давид снял однокомнатную квартиру недалеко от института и углубился в учебу. Теперь у него было больше времени на сон и на учебники. Обещание он свое сдерживал, приезжал каждые выходные.
А потом он познакомился с ней…
****
Возвращаясь из дома, он нес сумку с едой. Мама как всегда наготовила кучу всего — долму, сыр, творог, мясо. Все это нужно было как-то донести до квартиры и разложить по полкам холодильника. Идя с сумкой наперевес, он услышал женские крики. Кто-то звал на помощь. Давид оставил сумку на ближайшей лавочке и бросился на зов. Он увидел, как какой- то далеко не трезвый молодой человек прижал девушку к стенке гаража. Девушка испуганно верещала. Давид, который занимался единоборствами, откинул нахала и дал пару тумаков ему, после чего тот с удивительно резвой прытью побежал в сторону стройки.
— Ты как? Испугалась? — спросил он девушку, которая стояла и клацала зубами.
— Д-д-да. С-с-спасибо вам.
— Чего ты бродишь тут одна? Уже темнеть начало.
— Я домой шла, решила срезать, здесь ближе, — уже немного спокойнее ответила девушка, а Давид разглядывал её. Худенькая девушка, серые глаза, темные волосы. Носик точеный и припухлые губы. Она была очень красива.
— Меня Давид зовут.
— Алина, — она протянула ему руку с тоненькими длинными пальчиками. — Как мне отблагодарить вас?
— Позвольте проводить до дома. Только сперва мне нужно сумку забрать, я на лавочке её оставил.
Он забрал сумку и пошел провожать Алину. Она шла рядом и у Давида от волнения кружилась голова. Прощаясь у её подъезда, он попросил номер телефона…
****
Давид влюбился! Глаза его блестели огнем, каждый вечер он спешил на свидание, а через две недели он позвал Алину домой, угощая маминой едой. Алина ела и нахваливала.
— Как бы мне хотелось так же научиться готовить.
— Это не сложно. Я умею и тебя научу. Знаешь, я всегда любил маме помогать на кухне, мне нравится готовить.
Он учил Алину крутить долму, готовили кефирный суп, а еще Алине очень понравились хаш и запеченные овощи.
А потом их отношения вышли на новый уровень. Алина стала оставаться у него ночевать, а утром они вместе уходили на учебу — Давид в юридический, а Алина в педагогический институт.
Только от родителей Давид скрывал свою любовь. Он знал, что они не одобрят. Они ведь мечтали женить его на езидке, но разве сердцу прикажешь? Он потерял голову от любви к своей Малинке, как он называл её.
А спустя полгода почти совместной жизни Алина объявила, что ждет ребенка.
Давид тогда понял, что он должен сделать. Отец никогда не даст согласие на брак. Да, он знал, что его дядя тоже сожительствовал с русской девушкой, что она забеременела, но женился он на своей, а ребенку просто помогал. Давид не хотел так же, он и подумать не мог жениться на другой. Поэтому он предложил Алине расписаться и жить вместе. Да, он обманет родителей… Давид усмехнулся — вторая свадьба по обману. Сперва обманули его, а теперь его черед.
Алина, прекрасно знавшая о традициях, на свадьбе не стала настаивать, они расписались в ЗАГСе, пригласили в кафе парочку друзей и тихо провели вечер.
— Давид, родителям надо сказать, — Алина поежилась. Её родители не были в восторге от Давида, но, узнав о будущем ребенке, смирились. Нет, Давид им нравился, но… Он другой нации, другой веры… Но раз уж в дочери зародилась жизнь, что поделать?
— Я скажу. Вот теперь я точно им скажу. Назад пути нет, мы женаты, ты беременна. Да, возможно, они разгневаются, но рано или поздно примут нас.
Оставалось два дня до выходных, Давид решил пока съездить в поселок сам, всё сказать, а потом уж и Алину можно будет привезти, если, конечно, родители его не проклянут. Но тут приехал Торун сам… Он был на квартире всего один раз, когда Давид её снял, больше он там не показывался. А в тот день Торун был в городе, у него затянулись дела и он решил переночевать у сына.
Давид был в магазине, когда Алина услышала звонок в дверь .
— Ты что-то забыл? — спросила он, распахивая створку и тут же её лицо изменилось. Она поняла, кто стоит перед ней. Фото этого человека она видела у Давида в телефоне.
— Ты кто? — грозно спросил Торун.
— Я.. Меня зовут Алина.
— И что ты здесь делаешь, Алина? В фартуке…Ты чего, хозяйничаешь здесь? — Торун прошел в квартиру и увидел возле раковины миску с очищенными овощами.
— Давид в магазин ушел, скоро придет.
— Я задам вопрос еще раз… Что ты здесь делаешь, девушка Алина?
— Я живу здесь, — Алина тяжело вздохнула и опустилась на стул.
— Где живешь? Здесь? С моим сыном? — Торун был обескуражен. — Так, бери свои вещи и проваливай! А Давид сейчас получит по первое число.
— Я не уйду никуда, — Алина едва дышала от страха, но решила не показывать свои чувства свёкру.
— Что ты сказала? — Торун насмешливо посмотрел на неё.
— Я не уйду. Я здесь живу с вашим сыном… — не успела она договорить, как в кухне появился
Давид. Лицо его было удивленным.
— Папа? Ты что здесь делаешь?
— Я что делаю? -Торун повернулся к сыну. — В гости к тебе зашел. Но вижу, что надо было чаще появляться в этой квартире. Сын, я тебе доверял, думал, ты только учебой занят. А ты… Ты девку какую-то в дом к себе привел.
— Она не какая-то девка, она моя жена, — выпалил Давид и подошел к Алине, встав перед ней.
— Что ты говоришь, сынок? — Торун удивленно уставился на сына. — На солнце перегрелся? Какая жена?
Давид ушел в комнату и принес свидетельство о браке.
— Самая настоящая. А еще она мать моего будущего ребенка и твоего внука.
Торун разорвал на мелкие кусочки свидетельство о браке и закричал на сына. Он кричал, что Давид обманул его, что не оправдал его ожиданий, что он поступился традициями и обычаями. Давид не молчал, он сказал отцу, что тот его не слышал и не слушал, когда он говорил, что хочет жить так, как живет здесь все общество.
— Ты мне не сын, забудь, что у тебя есть семья!- Торун выскочил из квартиры, громко хлопнув дверью. Давид прижал к себе Алину и тихо прошептал:
— Ничего, ничего… Родится внук и простит.
— Свидетельство… — всхлипнула Алина.
— Ерунда, — махнул рукой Давид. — Восстановим.
****
Прошло пять лет.
Давид работал в адвокатской конторе, несмотря на небольшой опыт, он имел хорошую хватку и славился своей дотошностью. Они с Алиной растили сына Сашеньку, сняли двухкомнатную квартиру. Сын в садик ходил, Давид адвокатом был, а Алина работала учителем русского языка. Все было хорошо в молодой семье, только одно печалило Давида — родители его так и не простили. Мать иногда звонила, спрашивала, как у него дела, но едва он говорил о сыне или Алине, она переводила разговор. Не из вредности, Давид понимал — она не хочет рвать свою душу. Она боится приехать к ним и увидеть хоть раз внука, потому что отец никуда ее одну не отпускает. А если узнает, что Нурит поехала к нему, ей мало не покажется. Давид скучал по матери, по брату и даже по отцу, но они стойко держали на него обиду. Отец говорил, что он опозорил его перед всеми родными и знакомыми, мать не хотела принимать русскую невестку, но он знал — она бы с удовольствием пообщалась бы с внуком. А брат стал злиться, потому что отец теперь стал его сильно контролировать.
Давид сидел за рабочим столом и читал материалы очередного дела, как вдруг в дверь постучали.
— Давид, — Никита, его коллега вошел в кабинет. — Выручи.
— Что нужно?
— Ко мне клиент сейчас должен приехать, а жена позвонила и сказала, что соседи квартиру топят. Ты посиди в моем кабинете, выслушай человека.
— Так перенеси встречу.
— Не могу, он с Антоновки едет, предлагаешь мне сейчас развернуть человека?
Давид кивнул. Человек с Антоновки, земляк, он выслушает его.
Давид прошел в кабинет Никиты и сел за его стол, прихватив свою папку с документами. Не прошло и двадцати минут, как в дверь постучали.
— Войдите, — Давид захлопнул папку и уставился на вошедшего.
— Отец?! — он привстал.
— Я вроде к Семенову Никите Андреевичу записывался, — хмуро заметил Торун.
— Он уехал, у него появились неотложные дела.
— Тогда я в другой раз приеду, — Торун повернулся к двери и взялся за ручку.
— Папа, постой, — Давид встал и подошел к отцу. — Зачем тебе понадобился адвокат?
Торун опустил голову и его плечи затряслись.
— Я знаю, это Алихан все сделал, он так и не простил нас за то, что мы его дочь вернули. Он это сделал, некому больше… Дочку свою он ведь так и не выдал замуж. А в полиции не верят, Алика задержали.
— Алика? При чем здесь Алик? Ну-ка, расскажи мне все!
Услышанное поразило Давида. Неужели спустя столько лет Алихан решил мстить? А вдруг Алихан не при чем, и Алика справедливо арестовали?
Три дня назад в кафе, которым теперь управлял его младший брат, приехала полиция с обыском. В комнате отдыха нашли пакетик с белым веществом. Теперь Алику грозит срок за хранение, а в полиции еще пытаются выяснить, просто хранение это или сбыт тоже.
— Таська говорила, что за сутки до обыска делала генеральную уборку, ничего там не было, она все трубы помыла, ничего за батареей не было! — отец, казалось, вот-вот разрыдается.
— Если это не Алика…
— Что ты говоришь? — перебил его отец. — Алик никогда бы не взялся за такое, он спортом увлекается, в школу МВД хотел пойти, да я не позволил, боялся, что и его потеряю.
— Тогда кто-то за сутки подкинул этот пакетик. Скажи, чья была смена?
— У нас новая работница в кафе, Аня. Она говорит, что кроме Алика никто в комнату отдыха не заходил. Да и людей мало было, осень ведь уже, курортный сезон закончился и мало машин ездит. Да и что гостям делать в комнате отдыха? Для этого надо через кухню пройти.
— Тогда как Алихан это мог сделать?
— Я не знаю, сын, не знаю, — ответил Торун, а у Давида в душе появилось ликование. Он назвал его сыном. — Помоги брату, Давид, помоги. Хочешь, на колени встану.
— Ты чего, отец? — Давид похлопал его по плечу. — Собирайся, поехали, я с Аней этой поговорю.
В ходе разговора с Аней Давид понял, что она что-то скрывает. Она юлила, путалась, отводила глаза. Так ведут себя люди, которые врут.
Тогда он решил проследить за девушкой. Но сам не мог, его она могла узнать, тогда он попросил Никиту.
— Если выручим Алика, отец хорошо тебя отблагодарит, — пообещал он коллеге.
— Ты веришь в невиновность брата? — спросил Никита.
— Хочу в это верить. Не нравится мне эта Аня.
А через два дня у Давида на столе были две фотографии, на которых были запечатлены Аня и Алихан. Алихан передавал ей какой-то конверт.
— Странно, что в конверте? Если деньги, то почему сейчас? — Давид разглядывал фото. — Алика арестовали, почему только спустя почти неделю он дает ей деньги?
— Это лучше у нее спросить. Но вряд ли она расскажет, -пожал плечами Никита.
Давид позвонил отцу и спросил, кто сегодня в кафе дежурит.
— Никто. Рустам обещал, но на него надежды нет, в лучшем случае пару раз заглянет в кафе. Раньше мы с Аликом по очереди дежурили, но он задержан, а я себя плохо чувствую. Сахар подскочил…
— Сахар? — Давид не понял.
— Диабет у меня, сын. Два года как…
— Папа, ты никому не говори, я сегодня сам приеду, понаблюдаю.
— А что за тайны, сын?
— Пока сам не знаю. Не говори никому, даже маме.
Давид приехал к кафе и встал метров за двести под деревом, съехав с главной дороги, выключив фары и заглушив двигатель. В темноте его машину трудно будет разглядеть, даже в свете фар проезжающих автомобилей. Он сидел примерно два часа, наблюдая за приезжающими машинами. Вот двоюродный брат Рустам приехал, покрутился и смылся. Около полуночи, когда дорога была почти пустой, в кухне выключился свет. Затем на улице появилась Аня, она кому-то звонила по телефону. Затем она вошла обратно в кафе и через несколько минут выскочила из него, а из окна повалил дым. Давид завел машину и быстро подъехал к кафе, забежал внутрь и увидел, что горит щиток и огонь перекинулся на вешалку с одеждой. Он схватил огнетушитель и начал тушить, крича удивленной Ане, которая забежала следом, чтобы набирала воду. Наконец начавшийся пожар удалось потушить, Давид схватил Аню за плечи и потряс:
— Что случилось?
— Не знаю, оно само загорелось, — она потерла глаза, а Давид уловил характерный запах от её рукава.
— Это ты! Это ты подожгла! От тебя жидкостью для розжига пахнет, — сжимая локоть девушки одной рукой, Давид посветил телефоном и увидел за баром в мусорном ведре бутылку.
— Ты даже не додумалась её с собой унести. Думала, что огонь всё уничтожит, в том числе и бутылку? Не угадала, милая, — зловеще произнес он. — А бутылочку я на экспертизу отправлю, на ней наверняка найдутся твои пальчики.
*****
Отпечатки на бутылке и правда принадлежали Ане. Она не стала долго отпираться и призналась, что её нанял Алихан. Именно она подбросила пакетик и подставила Алика. А потом Алихан ей вновь заплатил, чтобы она устроила пожар, но подожгла щиток, будто бы от него пошел огонь. Пока бы пожарка приехала…
— Ты глупая девочка, — качал головой Торун. — Ты пошла на преступление ради какой суммы?
— Пятьдесят тысяч! Да, для вас, может, это мало, но у меня мать пьет, брат маленький есть хочет, я в обносках хожу. А тут Алихан… Он предложил заработать. Он сказал, что у вас место как раз освободилось и вы ищете новую работницу. Все шло как задумано было, — она прикрыла лицо руками и заревела. Торун и Давид посмотрели на нее и молча вышли из кабинета следователя.
****
— Я был не прав, сын. Если бы не ты, Алик бы сейчас сидел, а я лишился бы своего детища.
— Я не один участвовал в этом, Никита тоже помогал.
— Я знаю, Никиту я отблагодарю. Теперь Аня и Алихан за все ответят. — Торун замолчал и повисла тишина, потом, спустя минуту, он повернулся к сыну и попросил: — приезжай с женой и сыном. Мать стол накроет.
— Мы приедем, папа. И ты познакомишься с внуком, который очень похож на тебя.
ЭПИЛОГ
Торун и Нурит приняли невестку. Они даже смирились с тем, что их внук крещен в православной церкви. Это уже было неважно, ведь Саша был их первый внук, а невестка Алина обрадовала их еще больше — она снова была беременной. Пообщавшись с невесткой, они поняли, что она славная женщина — милая, кроткая, но если надо, то и характер проявит. Торун понял, что самое главное — это мир в семье и любимый человек рядом. И если его сын счастлив, то пусть так и будет.
