Четырнадцатилетняя Настя возвращалась из школы, замедлив шаг у самого подъезда. Опять этот Васька на лавочке с компанией таких же недоразвитых идиотов, как он сам! Сидят в своих спортивных костюмах, семечки щелкают, ржут как ненормальные. Настя закинула свой школьный рюкзак повыше на плечо и смело шагнула к подъезду.
— Семенова, — окликнул ее Васька. – Ходь сюды.
— Отвали! – огрызнулась Настя и хотела быстро забежать в подъезд, но Васька двумя прыжками перекрыл ей дорогу.
— Что, не поняла, что ли? – усмехнулся Вася. – Если я тебя позвал, значит должна подойти! Тебе пендаль что ли отвесить?
— Пропусти дурак! – чуть ли не в слезах попросила Настя. – Я родителям пожалуюсь!
— Это ты можешь! Давай иди, стучи, трепло! – Вася сделал вид, что пропускает, но едва Настя сделала пару шагов, он все же попытался дать ей пендаля. Это уже было ожидаемо, поэтому Настя прибавила скорости, и Вася сам чуть не грохнулся.
Его дружки хором засмеялись.
— Че ржете, придурки? – зло спросил Вася. – Сань, дай цигарку дотабачить!
Вася сел на спинку лавочки с окурком и о чем-то глубоко задумался. В это время Настя вся в слезах забежала домой. В прихожей встретила ее мать, Анна Игоревна, вытирая руки полотенцем. Она глянула на дочь и сразу все поняла.
— Что? Опять задирался этот негодяй? – спросила мать, и дочь ей кивнула головой. – Ох и дождется! Ну отец вечером вернется, мы к нему нагрянем.
Настя зашвырнула рюкзачок под письменный стол и упала рыдать на диван. Сколько же она натерпелась за го от этого Савельева, с тех пор как семья Насти переехала в этот дом! Он давал ей пендаля, дергал больно за собранный на затылке хвост, оскорблял ее и унижал перед всеми, а зимой так пульнул в нее снежком, что синяк долго не исчезал с ее скулы. Васька очень красивый парень, но до чего же вредный и наглый! Явно такое поведение у него, потому что он по-соседски заведут ее семье с хорошим достатком.
Ваське было 16 лет, второгодник и хулиган, чудом окончил восьмилетку и год еще шатался бездельником со своей компашкой. Его мать утром работала дворничихой, а днем мыла полы в поликлинике. Она одна крутилась на двух работах, воспитывая троих сыновей – старшего Ваську и еще двоих, которые учились во втором и четвертом классе. Отца в семье не было, и был ли он когда-то вообще – неизвестно.
Это была середина лихих 90-х, смутное время, когда дети были предоставлены сами себе, а родители работали как проклятые за копейки, а кто-то сумел открыть свой бизнес и прорваться вверх, и все равно работали как проклятые. Мама у Васи работала за копейки, а Настин папа был бизнесменом, поэтому ее мама могла себе позволить быть домохозяйкой. Вечером Настины родители постучали в дверь к Савельевым. Открыла мать – осунувшаяся и усталая.
— Вера Петровна, ваш сын опять обижал нашу дочь, сколько можно говорить, примите меры! – кричал отец Насти. – Я когда-нибудь не выдержу, сам лично ему уши надеру, так и знайте!
— Ой, ну простите его, пожалуйста, умоляю вас! – чуть не плача просила Васина мать. – Я поговорю с ним, сама уши надеру, он так больше не будет!
— Давайте уж, примите меры, а то вы все обещаете угомонить своего сына, но все без толку! — сердито сказала Анна Игоревна. – И вообще, вашему сыну в воспитательной колонии, а не на воле! Только мы в милицию заявление не подаем, потому что вас жалеем!
Соседи ушли, Вера Петровна ворвалась в комнату старшего сына:
— Васька, дрянь такая, долго ты будешь мою душу рвать? Отстань уже от Насти! Что тебе от нее нужно? А ну быстро встань с дивана, разлегся тут мордой к стенке.
— А че она такая вся чистенькая и идеальная богачка, только глаза мне мозолит? – спросил Вася не оборачиваясь.
— Ну гад, все, ты меня достал, я отправлю тебя к бабушке с дедом, они быстро из тебя человека сделают! – пригрозила Вера Петровна. – Пойдешь учиться там в художку, ты же гений в рисовании, а талант не развиваешь! Вон, целая папка рисунков, смотри сам, что ты теряешь!
Вера Петровна схватила картонную папку и потрясла ею. Папка раскрылась и на пол высыпалось множество рисунков форматом А4. О, боже! Почти на всех рисунках была изображена Настя: в анфас, в профиль, с цветами, с бабочками и даже с охапкой осенних листьев. Поразительное сходство! Вера Петровна растеряно стала собирать рисунки. Все стало ясно! Вася резко сел на диван, весь красный и в слезах и сказал:
— Да, мам, я, наверное, уеду. Я сам хочу уже уехать, мне здесь точно колония светит!
Спустя два дня, ранним утром, когда Настя выгуливала своего пуделя, она увидела странную картину: в старенький «Жигуленок» садится Вася, а Вера Петровна его провожала в своей рабочей форме и с метлой в руках. Она обняла сына, поплакала и принялась подметать двор. Вася увидел Настю из окна машины, она тоже на него посмотрела. Он вроде бы пытался ей помахать, но не решился – его поднятая рука так и застыла.
— Теть Вер, а куда Васька уехал? – спросила она соседку.
— Куда-куда? Поступать! Из-за тебя, между прочим, уехал! – ответила она, высморкавшись в носовой платочек.
— Как это- из-за меня? – не поняла Настя.
— Да как? – в отчаянии еще раз заплакала соседка. – Любил он тебя сильно! Все листы из альбома твоими портретами зарисовал! Просто толком не умел выражать свою любовь, вот и выражал, как мог! Социальное неравенство у нас, понимаешь? Не ищи его и не сбивай с толку!
Настя зашла домой, сняла пуделя с поводка и села на кресло. Она не понимала свои чувства – с одной стороны она ненавидела Васю, он был негодяем и хулиганом, но какой же он красивый! И она совсем не догадывалась о его любви. Он ее рисовал! Вот бы глянуть на эти рисунки! Он так нежно смотрел на нее из окна машины, как никогда раньше! Ну почему же он такой дурак!
Настя окончила школу и ВУЗ, вышла замуж за однокурсника, папа купил молодоженам квартиру, но вскоре его не стало, он даже внука не увидел. Однокурсник быстро свинтил, когда узнал, что спонсора в виде тестя у них уже нет. Мама жила одна, пошла работать, после папы в мир иной ушла и соседка, Вера Петровна. Младшие братья продали ее квартиру и уехали в неизвестном направлении. Настя часто вспоминала свою юность с улыбкой, где ее пугал красавчик Вася Савельев, а она даже не догадывалась, что он ее любил!
Ей было 35 лет, когда она набрала в поисковике компьютера имя и фамилию своего бывшего мучителя и воздыхателя, его город проживания и как-то сразу его нашла. Вот он, сидящий в кресле офиса в строгом костюме, вот он на отдыхе, купается на море с мальчиком лет семи, поразительно похожим на него. Жены нет рядом. Странно! Ой, ведь теперь Вася заметит, что она заходила на его страницу! Хоть она уже под другой фамилией, но он может узнать. И действительно, вечером от него пришло сообщение:
«Настя, это ты? Ну здравствуй, вот уж не думал, что ты меня найдешь! А я тебя искал! Правда-правда! Но только под фамилией Семенова! Ты замужем?»
Завязалась переписка. Оказалось, что Вася закончил «художку», находясь в ежовых рукавицах бабушки и дедушки, работает графическим дизайнером, был женат, но после рождения сына стал вдовцом. Через полгода ежедневного общения было решено сойтись, и Настя приехала с сыном к Васе.
— Ну что, Семенова, отвесить тебе пендаль? – со смехом сказал Вася, встречая ее на вокзале.
В ответ на это Настя подняла свою изящную ножку, и сама отвесила пендаль Васе.
— Всю жизнь мечтала тебя пнуть! – смеясь сказала Настя. – А зимой я в тебя еще снежком запульну. Вот тогда и будем квиты.
Семья живет дружно уже седьмой год, у них родилась дочь. Иногда в гости приезжает Анна Игоревна, она любит зятя, но иногда вспоминает все его юношеские проделки. «Вот никогда бы не подумала, что стану тебе, охламону, тещей!» — говорит она.
