Дина закрыла учебник и положила его на стопку книг на столе. Над крышей дома напротив висел ослепительно белый шар солнца в лилово-оранжевом ореоле. Дина представила, как совсем скоро солнце растопит снег на крышах и тротуарах, а дальше…
Звонок в дверь прервал её мечты о скорой весне. Дина побежала открывать, думая, что это тётя Люба пришла справиться о здоровье бабушки, принесла свежеиспечённые пирожки или попросит сбегать в магазин.
Но на пороге стояла чужая женщина в пальто нараспашку. Из-под капюшона выбивались рыжие кудри. Глаза сильно подведены, губы с ярко-красной помадой улыбались. Несмотря на густо наложенную косметику, лицо женщины покрывали морщинки, выдавая далеко немолодой возраст.
— Дина! Какая ты взрослая! – воскликнула женщина и протянула к ней руки.
Дина отступила от двери назад. Она не могла вспомнить, кто это, но определённо её лицо было знакомо.
— Ты не узнаешь меня? Я твоя мама.
Дина отшатнулась от неё, как от удара и упёрлась спиной в противоположную стену крохотной прихожей.
— А ма…Бабушка где? – Женщина вошла в прихожую и захлопнула за собой дверь.
— Бабушка в больнице. – Дина испуганно смотрела на женщину, назвавшуюся её матерью.
Она помнила молодую и весёлую маму, вкусно пахнувшую духами. А эта женщина была чужой, в морщинах и слишком ярко накрашеной.
— А. Так ты одна дома? А что с ней, сердце? – Дина не заметила сочувствия в голосе матери. Ей показалось, что она спросила так, из вежливости. – В каком классе ты учишься?
— Я учусь в колледже, на втором курсе. – Дина приподняла голову, выставив вперёд подбородок.
Мать сняла пальто и осталась в воздушной бежевой блузке, заправленной под пояс широкой чёрной юбки. Она сунула ноги в бабушкины шлёпки и улыбнулась.
— Да? Как быстро летит время. Я не могла приехать на твой день рождения. Но подарок привезла. Сейчас. – Мать присела возле чемодана и начала в нём рыться.
Дина не помнила, как и когда чемодан оказался в прихожей.
— Вот, прости, что опоздала с ним. – Мама сунула Дине пакет, а сама прошла в комнату.
Дина повертела его в руках, положила на тумбочку перед зеркалом, даже не посмотрев, что в нём, и вошла следом за матерью.
— Тут ничего не изменилось. Только обои другие и занавески. Ну, как вы? Рассказывай. – Мать села на диван и похлопала рукой рядом с собой.
Дина прошла через всю комнату и встала спиной к окну, скрестив руки на груди.
— Вы зачем приехали? Вас бросил очередной мужчина? – Спросила она вместо ответа.
— А ты колючая. Я в гости приехала к маме и дочке. – Мать уже не улыбалась.
— К дочке? Которую вы оставили здесь десять лет назад, пообещав вернуться за ней. Что, личная жизнь снова не сложилась, и вы вспомнили обо мне? Вы рассчитывали, что я брошусь вам на шею от радости? Вы ошиблись. – Дина подчёркнуто обращалась к матери на «вы».
— Ты ещё слишком мала, чтобы судить меня. У меня всё хорошо. Потом, я посылала вам деньги.
— Вот эти? – Дина сняла с полки толстую книгу и открыла.
Между страниц лежала небольшая пачка евро. Мать удивлённо уставилась на Дину.
— Гордая, значит? – Мама встала с дивана. – Давай не будем ругаться. Я виновата перед тобой. Прости. У меня столько всего в жизни было, лучше тебе не знать. Но я добилась, чего хотела. Теперь живу в Мюнхене. Я приехала за тобой. Мы и бабушку возьмём с собой. Там хорошая медицина, не то, что здесь. Ты не руби с плеча. Подумай. – Она прошла по комнате. – Там теперь твоя комната? – Мать показала на дверь.
Дина не пошевелилась, не ответила. Мать зашла в маленькую комнату, не дождавшись её разрешения. Дина отвернулась к окну. Солнце уже опустилось за крышу дома. Небо стало серым и хмурым, словно снова наступали сумерки, хотя ещё только двенадцать часов. Она не чувствовала ничего к этой нарядной чужой женщине, назвавшейся её матерью. Воспоминания о ней были совсем другими.
***
В последний день перед зимними школьными каникулами Дина пришла из школы рано. Мама курила в кухне у открытого окна. Дина видела, как ей рука с зажатой между пальцами сигаретой мелко дрожала. Мама повернула голову к ней, и Дина увидела чёрные дорожки от туши на щеках, заметила под левым глазом красный распухший синяк. Мама тут же затушила сигарету, закрыла фрамугу и прошла в ванную мимо испуганной Дины.
Потом она узнала, что маму бросил дядя Вова. Он ей совсем не нравился. Приходил почти каждый день с бутылкой вина. Мама тоже пила с ним, громко смеялась, а потом засыпала на диване в одежде, забыв о Дине.
На следующий день они с мамой поехали к бабушке на поезде. Дине нравилось ходить по раскачивающемуся от движения вагону, смотреть на мелькавшие за окном города, леса и заснеженные поля, спать на полке под стук колёс.
Бабушка обрадовалась, испекла вкусный торт, наделала салатов. И Дине разрешили дождаться боя Курантов в новогоднюю ночь. Утром под ёлкой она нашла подарки от бабушки.
Через два дня Дина смотрела мультфильмы, а мама с бабушкой разговаривали в кухне. Но вдруг мама начала кричать с истеричными нотками в голосе. И Дина невольно прислушалась.
— Она большая, всё понимает. Ей нужна мать! Возьми её с собой, – говорила бабушка.
— Я же не навек уезжаю. Потом заберу её, когда устроюсь. Я сама не знаю, как всё там будет. Ну, куда я её возьму? Сама на птичьих правах еду. – Горячилась мама, но бабушка не отступала.
Дина вошла в кухню, спросить, куда они поедут. Бабушка ругала маму, а потом назвала её ужасным словом. Дина застыла в дверях, потому что мама закричала срывающимся голосом:
— Лучше быть такой, чем порядочной как ты и нищей. Что ты видела? Всю жизнь копейки считала, жила от зарплаты до зарплаты! Ни разу заграницу не выезжала. Один раз на море ездили и то в сентябре. Да не хочу я так. Я для неё и стараюсь, чтобы у Дины всё было! – Мать вдруг увидела в дверях дочь и резко замолчала.
— Возьми меня с собой, мама, – тихо произнесла Дина, губы её дрожали.
— Мы никуда не едем, – раздражённо сказала мама Дине. – Дай нам поговорить.
Но Дина не ушла. Она подошла к бабушке и заглянула ей в глаза.
— Она всё рано узнает. Большая уже. – Бабушка прижала Дину к себе. – Уезжай. Проживём, правда, Диночка? Только не пожалей потом. Уезжай. – Бабушка отвернулась от матери, поджав губы.
Мама посмотрела на них и вышла из кухни. Дина хотела пойти за ней, но бабушка удержала её.
Потом мама с большой сумкой, с которой они приехали, вышла в прихожую. И Дина вырвалась из рук бабушки.
— Мамочка, не уезжай! – Дина прижалась к матери, обхватив её руками.
Та оторвала руки дочери от себя, присела перед ней на корточки.
— Не плачь. Я скоро вернусь за тобой. Я обещаю. Мы будем жить в большом доме на берегу моря. Но для этого мне надо уехать. Потерпи. Я люблю тебя. – Мама поцеловала Дину в щёку и резко встала, надела пальто, сунула ноги в белые сапожки с меховой оторочкой и с сумкой выбежала из квартиры.
— Мама! Мамочка! — кричала Дина, пытаясь открыть захлопнувшуюся дверь.
После новогодних каникул Дина пошла в новую школу. Когда учительница спросила, кто её родители, она ответила, что мама уехала жить в Германию и скоро приедет за ней. Одноклассники завистливо смотрели на новенькую. Но время шло, а мама не приезжала. И девчонки прозвали её вруньей. Дина приходила домой и плакала. Ни на день рождения, ни на следующий Новый Год мама так и не приехала.
Дина слышала, как иногда бабушка разговаривала по телефону с кем-то.
— Мама? – подбегала она, но бабушка вешала трубку и отвечала, что это соседка.
Потом всё же сказала, что мама вышла замуж за немца. Но тот не хочет слышать о ней, Дине.
Дина перестала ждать, но обида на мать крепко засела в сердце. Когда ей исполнилось четырнадцать лет, бабушка достала иностранные деньги из книги, и они пошли в магазин, купили красивое взрослое платье, белые полусапожки с мехом по краю, как у мамы. Дина попросила ещё купить тушь для ресниц и бледную помаду.
Потом она заглянула в книгу. Там снова лежали деньги. Она не спрашивала, но догадывалась, что это мама прислала.
После окончания школы Дина поступила в колледж на экономическое отделение. Учиться ей понравилось. Она не любила шумные компании, сторонилась людей. Ей больше нравилось сидеть за компьютером и читать книги.
Перед самым Новым Годом бабушке стало плохо, «скорая» увезла её в больницу. Дина впервые осталась совсем одна.
***
— А ты каждый день навещаешь бабушку? Может, сходим к ней? – спросила мама, выйдя, наконец, из комнаты Дины.
— Да. Пока нет карантина по гриппу, пускают.
И они пошли в больницу. Бабушка схватилась за сердце, увидев их.
— Ты? Приехала? За Диной? – Бабушка перевела испуганный взгляд с внучки на дочь.
— Да. Но мы пока не говорили об этом. Я только что приехала. Когда тебя выпишут? Нужно загранпаспорта успеть сделать. – Мама поцеловала бабушку в щёку и села рядом с ней. – Я соскучилась. У меня дом в Мюнхене. Вам будет хорошо там.
— Ну что ты. Никуда я не поеду. Здесь прожила всю жизнь и умру здесь. – Бабушка посмотрела на Дину. – А Дина пусть сама решает. Взрослая.
— Я без тебя никуда не поеду. Не нужна мне Германия. Я и языка не знаю. – Дина положила на тумбочку купленные по дороге мандарины и воздушную булочку.
— Там во много раз лучше, чем здесь. Ты ни в чём не будешь нуждаться. Учиться можно и там. – Вспылила мать, но заметив любопытные взгляды соседок по палате, замолчала.
— Я не поеду с тобой никуда. — Дина резко обернулась к матери и прямо посмотрела ей в глаза.
— Дома поговорим, ладно? – Мама встала с кровати.
Мама рассказывала про жизнь в Германии, показывала фотографии. Каждый день они вдвоём ходили в больницу. Через неделю бабушку выписали. Мама уговорила Дину подать документы на загранпаспорт.
— Пригодится. Когда-нибудь ты же поедешь заграницу, – убеждала она упиравшуюся Дину.
— Посмотрим, — уклончиво отвечала она.
Через три недели мама уехала одна. Бабушка ругала Дину, что осталась.
— Ба, если бы её немец не умер, так она и не вспомнила бы обо мне. Я ей не верю. Ждала много лет. Пусть теперь она подождёт меня Мне с тобой хорошо. Я люблю тебя, ба. Я не брошу тебя одну. – Дина обняла бабушку и прижалась к ней. – Только ты не пугай меня так, не болей.
— Хорошо. Только и ты обещай мне, что когда меня не станет, поедешь всё-таки к своей непутёвой матери.
— Посмотрим, — ответила уклончиво Дина. – Ты ещё не старая, ба.
«Когда тебя предали — это все равно, что руки сломали… Простить можно, но вот обнять уже никогда не получится…»
Лев Толстой
