Таньку давно все знали во дворе как заядлую врушку. Врала она не для какой-то выгоды, а, как говорится, из любви к искусству. Но всегда уверяла, что все, что наболтала, — полная правда. Даже на разоблачения не велась, а до последнего отстаивала, что все ее фантазии — всё это с ней случалось. Как-то Данил ей сказал:
— Ври, ври, да не завирайся!
С тех пор и привязалось к ней прозвище «Танька-ври», говорили даже: «О, Танькаври идет!», вот такое интересное у нее получилось прозвище.
Таньку ребята не обижали, не прогоняли, наоборот, она заняла определенное место в ребячьей дворовой компании и стала кем-то вроде местного фольклориста-сказочника. Врать у нее получалось неплохо, занимательно, послушать ее часто было — сплошное удовольствие, так что все любили, когда Танька, подловив момент, начинала:
— Вот вы не верите, а со мной вот что случилось…
— Танька, ври! — раздавались голоса и Танька не заставляла себя долго упрашивать.
В школе она свои удивительные завирательные истории не рассказывала, но ее там тоже очень любили, потому что Танькин талант сказывался и в на уроках, правда, совершенно другим образом. На уроке истории, например, Танька, если ее вызывали отвечать, могла наплести такое! О жизни греческих героев и богов, чего ни в одном мифе не было, а на уроке литературы — про жизнь литературных персонажей, оставшуюся за рамками изучаемого рассказа.
Учителя знали ее особенность и к доске вызывали не часто. Это не потому, что им не нравились Танькины враки, фантазировала она вдохновленно, а потому, что времени слушать все ее басни на уроках попросту не хватало, остальные ученики, когда Таньку учитель прерывал, гудели и долго не приходили » в норму», требуя «продолжения банкета». Но все же все Таньку любили, а эта ее особенность пригождалась и педагогам, например, когда срочно вызывали куда-то и нужно было, чтобы в классе была дисциплина. Талант у Таньки был не только к вранью и придумыванию баек слету, но и в умении держать внимание аудитории, так что учителю можно было спокойно уйти, не боясь, что класс расшумится. Конечно, просили ее о таком нечасто, поэтому каждая подобная «Танька-лекция» пользовалась огромным успехом в классе.
На переменах и без просьб учителей Танька баек не рассказывала, не баловала аудиторию, поэтому и ловили каждое ее слово при выступлениях.
Но вот во дворе… Там Танькаври заливалась бы соловьем, не найдись у компании каких-нибудь других занимательных дел или игр.
Однажды она заговорщицким, как всегда, голосом сообщила, что не только где-то далеко есть вход в сказочную Нарнию. У них во дворе — тоже, и в шкаф никакой залезать не нужно. Правда, как называется эта страна Танькаври, как ни странно, не знала, но знала одно — это не Нарния, потому что, по ее мнению, Нарния — страна выдуманная, а эта — совершено настоящая. А волшебная она потому, что там сейчас лето.
— Я туда только один раз заглядывала, ночью, а заходить не заходила, — сообщила Танькаври.
Народ разочарованно загудел, все ждали очередную байку, а тут — обломц.
— И что же ты там увидела? — спросила Арина.
— Увидела, что лето, и всё. А сейчас-то — осень уже! Вот я и поняла, что это не наш двор! Да и место там другое…
Выяснилось, что вход в неведомую страну находится в узкой щели между двух домов, стоящих углом друг к другу, когда-то там был проход, но потом к одному из домов соорудили пристрой — стильный такой магазинчик, так что осталась только узкая щель. Протиснуться в эту щель было можно, но только очень худому человеку, ребята иногда пробирались через эту самую щель и что-то никакого другого места, кроме своего двора, не видели. Все стали подсмеиваться над Танькойври, уличая ее в этот раз не в слишком интересной байке.
Однако, Танька не смутилась, а ответила с вызовом:
— Я же сказала, что — только ночью! Бестолочи.
Как же она попала туда ночью? Ах, ну конечно, ответ у Танечки тут же нашелся. Оказывается, ей пришлось вывести собаку, у которой живот прихватило, взрослые все спали, проснулась только Танечка и одна повела Агри на улицу.
Это было правдоподобно. С Агри не то, что ночью в собственный двор, а хоть на встречу с троллями можно идти. Агри была здоровенным догом, выдрессированным, слушала даже Таньку, и в то же время прихватить она могла не слабо, если что. Защитница Агри просто замечательная, вообще она была на редкость умной собакой.
— Я фонарик взяла, все же темновато, освещение-то так себе, — продолжала рассказывать Танька. — Не знаю даже почему, но вот подошла к щели, где магазин, взяла и посветила прямо в небо.
Выяснилось, что свет каким-то неведомым образом отразился и вернулся на землю, осветив пространство, где должен был быть двор, гуляла Танька с Агри за домом. И вот вместо двора увидела Танька совершенно другое место, там был день и было лето.
— Я бы сразу туда пошла, но не могла же я Агри бросить, а она туда, точно, не протиснулась бы, — заключила Танька.
Байка понравилась. Бывали, конечно, у Таньки, байки и поинтереснее, но эта тоже — ничего, тем более, что история касалась места, которое знали все.
Осень все более вступала в свои права, учебный год шел и требовал довольно напряженной работы, про страну, где лето, оставалось только вспоминать с ностальгией.
Однажды случилось невиданное — в один из выходных дней Танькаври пропала! Никто не верил сначала в ее пропажу, считали, что Танька затеяла что-то, но она не появилась и найти ее не удавалось. Шороху было! Да что шороху… Все были сбиты с толку, а на родителях Таньки просто лиц не было.
Танька объявилась ближе к вечеру. Выяснилось, что она сбежала к тете в соседний город. После побега Таньку держали дома взаперти, ходила она только в школу, а на прогулки ее, в качестве наказания, не выпускали.
Но через пару недель Танька все же появилась в дворовой компании, санкции были сняты. Разумеется, ее тут же стали расспрашивать про путешествие к тетке и почему ее угораздило туда уехать. Хотя Танька ничего не рассказывала даже в школе, все уже знали, что тетку она не застала и шлендрала в том городе по вокзалу, где и была прихвачена стражами порядка.
— А вы что, поверили, что я ни с того ни с сего к тетке уехала? — удивилась Танька.
— Ну да, — сказал кто-то. — Рассказали, что оттуда тебя этапировали. Как зэчку.
— Ну и что же! — возмутилась Танька. — Я по случаю решила тетю навестить, а ее дома не оказалось! Но в тот город я не уезжала!
— Это как? — пропела Алина. — Пешком, что ли, потопала?
— Вот и нет! — ответила Танька. — Я там очутилась!
Ребята покатились со смеху, даже в такой ситуации врать Танька не перестала. Все уже знали, что новая учительница, не знавшая особенностей Таньки и вызвавшая по незнанию ее отвечать у доски, вкатила ей лебедя за ее россказни о жизни в Древнем Риме. Училась Танька хорошо, практически отличница, так что дома состоялся скандал. Мать стала требовать, чтобы Танька прекратила придумывать всякие байки и отвечала на уроках, как положено.
— Это уже в манию какую-то превращается! — кричала ее мама. — Хватит! Довольно! Или ты будешь отвечать нормально, как все, или я все же добуду хороший ремень!
Отец тоже поддержал маму, правда, более мирно, сказал только, что всему есть предел и чтобы дочь, наконец, научилась говорить реальные вещи, не смешивая правду и собственный вымысел.
— Вот именно! — кричала мама Танькиври, — а то в больницу сдам! Ты так можешь сумасшедшей стать, с твоими дикими фантазиями!
Танька, с которой все прежде разговаривали мягко или с доброй иронией, не выдержала давления и разревелась. И сбежала к тетке «в глушь, в Саратов», а на самом деле — в соседний небольшой городок. Вот и вся история.
Но это же Танькаври! Ну не могла она сказать правду! Все же надо было ей сочинить очередную байку и доказывать, что так оно и было на самом деле!
— Ну, и как же ты там очутилась? — давясь от смеха, спросил Данил.
— Вы — придурки, а я — молодец, — сказала Танька, нисколько не смущаясь от того, что все смеются над ней. — Я же вам рассказывала про то место, где сейчас лето! Говорила, что пойду туда! Вот я и пошла, ночью, уже без Агри. Там классно! И еще — оттуда можно вернуться в наш мир, в любое место! В любое, понимаете? Я и решила зайти к тете, а потом уже к себе домой вернуться. А ее дома не оказалось! Только вернуться в наш двор через эту страну я уже не смогла, закрылся проход, который в их городе, он там временный оказался.
— Временный? — вытирая слезы, сказала Аринка. — Это как? Только ври правдоподобно, ладно?
— Я и вовсе не вру! — возмутилась Танька. — Там грузовик стоял около стены. А когда я поняла, что тети нет дома и вернулась, грузовик уехал! И вообще, уже совсем светло стало, так что прохода хоть так, хоть так уже не было! Я и поехала на вокзал, чтобы домой вернуться. Ну, обычным способом! А там меня это… замели.
Все согнулись от смеха. Выдумка была так себе, но дело не в этом. Рассказывала Танька ее смешно, с каким-то растерянным видом, и это было реально очень смешно. Поскольку страх, что Танька пропала, уже забылся, сейчас история ее побега ничего, кроме веселья, не вызывала.
Танька покраснела и, правда, стояла такая потерянная, смешная, с недоумением глядя на веселящихся друзей. Раньше они совсем не так воспринимали ее рассказы!
Было видно, что она обиделась.
— Ну ладно, вот сейчас убедитесь! — сказал она, подобрала с земли какую-то щепу и, отогнув рукав куртки, резко провела ею по верхнему краю левой ладони, там немедленно появилась кровь.
Все прекратили смеяться. Порезала руку Танька себе сильно, кровь просто побежала ручьем.
— Надо домой!
— В поликлинику! Это зашивать надо!
Среди ребят поднялась паника.
Танька оттолкнула Никиту, который попытался ее потащить, видимо, в сторону поликлиники, потому что версия, что бежать надо именно туда, принадлежала как раз ему. Оттолкнув его, Танька стряхнула кровь и достала платок, зажала им рану. Потом сгребла сухие листья в кучу и подожгла эту кучу зажигалкой, которую достала из кармана куртки.
Погода стояла сухая, листья вспыхнули враз. Танька присела на корточки около маленького костерка и стала что-то тихо говорить, затем протянула здоровую руку к огню.
Показалось какое-то движение от ее ладони к огню, потом от костерка отделилась его часть — и вот уже маленький огонечек плясал на ее ладони. Ребята с нескрываемым страхом смотрели на то, что творит Танька, всех охватило какое-то оцепенение.
Танька поднесла огонечек к ране и стала проводить над ней. Кровь немедленно перестала бежать и очень скоро Танька продемонстрировала всем розовый шрам. Потом снова стала проводить огонечком по нему, после чего показала просто розовую кожицу безо всяких следов только что бывшего там шрама.
— Ну что, дебилы, убедились? — спросила она.
Все молчали.
— Это Орль, мой новый друг. Они там живут, в той стране, где лето! Он решил пойти со мной, ему тоже стало интересно, как мы здесь живем! И что же он увидел? Горстку дебилов!
— Как это, Тань?
— Как ты это сделала?
— Что это было?
— Это, правда, что ли, волшебство…
Танька чуть презрительно посмотрела на друзей и, обратилась к собственной ладони, где совсем недавно плясал огонечек, а сейчас она держала горстью эту ладонь, словно там, и правда, сидел кто-то маленький, настолько маленький, что трудно было и разглядеть его со стороны.
— Нет, ну ты видел, Орль? Я же им всё только что рассказала… Они, и правда, дебилы.
Замолчавшей компании Танька поведала, что ее новому другу, Орлю, вообще-то тоже нужно возвращаться домой. А ее родители теперь бдят, выскользнуть ночью из дома, чтобы открыть проход, стало просто невозможно.
— Вот что, народ, — объявила Танька. — Мы все же друзья, хоть вы и ведете себя иногда, как идиоты. Мне ваша помощь требуется. В общем, так… Надо сделать, чтобы меня отпустили к кому-то из вас с ночевкой. А там я выскользну, мне и пятнадцати минут будет достаточно.
Никто ничего по-прежнему не говорил, все только слушали. И Танька добавила:
— Но это надо сделать побыстрее, Орль все же домой хочет.
— Орль… — протянул кто-то.
— Да! — весомо сказала Танька. — У него там, между прочим, невеста осталась. Тоже скучает, конечно. — Танька посмотрела на каждого. — А фонарик я из дома возьму!
