Замёрзшая глазурь первого снега запуталась в седых волосах травы. Ноги прохожих стыли даже при скорой ходьбе, но утешали себя тем, вкусным, позабытым с прошлой зимы хрустом каждого шага. Нечаянные улыбки бродили по лицам людей, и в них было столько детской, искренней наивности, что Бог с нею, с простудой, она так или иначе найдёт повод проявить себя, но вот чтобы так, невзначай, приоткрыть дверь в безмятежное прошлое… Редко оно, так-то вот, ни с того, ни с чего…
Вспомнилось, как девчонки за соседней партой шептались, прижавшись друг к другу. Лица обеих, сморщенные от умиления, вызывали любопытство и зависть. Они подносили к лицу сложенные горстью ладошки, причмокивали без остановки, так что даже учитель математики, необыкновенно добрый Василий Фёдорович заметив их волнение, никак не связанное с решением задачки, был вынужден призвать их, наконец, к порядку. Василий Фёдорович ходил по классу, присматривался к каракулям в наших тетрадках, застенчиво улыбался, сияя лучистыми морщинками возле глаз, а некоторых гладил по голове, приговаривая неизменное: «Думай голова, картуз куплю!»
Как только прозвенел звонок на перемену, я подошёл к девчонкам, и напрямки спросил, о чём это они шептались весь урок. Оглядев меня с ног до головы, словно решая, достоин ли я получить ответ, одна из подружек процедила надменно и даже довольно дерзко:
— У нашей кошки родились котята. Вот! Вы, мальчишки, всегда таскаете кошек за хвосты, или привязываете к ним консервные банки, и вообще, ничего не смыслите…
Чего и в чём именно, мы там, мальчишки, не понимаем, я дослушивать не стал, а развернулся и отошёл к нашим ребятам, ибо дольше стоять с девчатами было б зазорно. Но весь длинный школьный день я только и размышлял о том, как это, наверное, здорово. когда у кошки появляются котята. Какие они… «Гм, а, действительно, какие они?» — Думалось мне. Я видел сколько угодно взрослых котов и кошек, но маленьких, а тем более младенцев, — никогда.
С трудом дождавшись окончания уроков, я первым забежал в раздевалку, и, сдёрнув с вешалки пальто, выбежал из школы, чтобы подкараулить ту, чья кошка стала мамой. Я плёлся за девчонкой до самого её дома, и когда, наконец, окликнул, она лишь вздёрнула брови вверх, будто бы знала, что я иду следом:
— Чего тебе? Раз уж шёл за мной, мог бы помочь донести портфель! — Заявила она.
— С чего бы это! — Удивился я. — Портфелей я ещё девчонкам не таскал!
— Так чего ж тебе от меня надо?
Слегка смешавшись, я, всё же, попросил:
— Покажешь котят?
— Хорошо. Пойдём, покажу! — Неожиданно легко согласилась девочка, и позвала за собой в подъезд.
После того, как я увидел котят, приросших к распухшему от молока животу мамы, больше похожих на червячков, чем на настоящих кошек, я не мог больше думать ни о чём. Заручившись дозволением хозяйки, каждый день после школы я навещал кошку, угощал чем-нибудь вкусным, припасённым с обеда специально для неё, а заодно подглядывал за котятами, которые постепенно обретали знакомые кошачьи черты.
Среди малышей был один, который особенно запал мне в душу. Когда я приходил и усаживался на пол подле батареи отопления, где стояла коробка с новорождёнными, котёнок оставлял пить мамино молоко, полз ко мне, и, взобравшись на подставленную руку, засыпал. Его крошечное сердце язычком маленького нежного колокола билось в мою ладонь, чем будило во мне неведомые доселе чувства.
Глядя на то, хозяйка кошки сказала однажды:
— Знаешь, а ты не такой, как другие мальчишки. Хочешь, когда котёнок подрастёт, я подарю его тебе?
— Мне?! — Едва не задохнулся я от восторга. — А… а разве так можно?!
— Ну, конечно! Мы же не можем оставить себе всех котят!
Окрылённый надеждой на то, что совсем скоро у меня будет настоящий котёнок, я побежал домой, и прямо с порога поведал родителя о своём счастье. Отец был не против, так как постоянно пропадал на работе, но мать…
— Никаких животных в доме. — Твёрдо сказала она, и я понял, что это конец. Котёнок, разбудивший нежность в моём сердце, достанется кому-то другому, и будет тосковать по мне всю свою жизнь так же, как буду грустить без него я.
В тот день, когда хозяйка кошки отозвала меня к окошку школьного коридора, чтобы сказать о том, что котёнка уже можно забирать, я сказал ей «дура» и стукнул портфелем по голове. Девчонка пригладила растрепавшиеся косички, и презрительно оглядев меня с ног до головы, сказала:
— Ты такой же, как и все мальчишки.
С тех пор прошло чуть ли не полвека. И однажды, когда я добирался со службы до дома пешком, легкомысленно подставляя свою седую голову первому снегу, в белом палисаднике у дороги заметил мелкие кошачьи следы, и там же, совсем рядом, небольшого котёнка. Он явно замёрз, и хотя не дрожал, но достоинство, с которым держался, дабы не выдавать прилюдно своё бессилие, давалось ему нелегко.
Я нагнулся, и без лишних слов подхватив котейку под холодный живот, сунул за пазуху. Снег, словно бы только это и сдерживало его, тут же припустился в галоп, и, хотя до дома оставалось совсем немного, в два счёта совершенно запорошил мои волосы, отчего те сделались похожими на сладкую глазурь, которой в детстве обыкновенно поливали ромовые бабы. А кот… Едва отогревшись, он принялся стучаться своим сердцем в моё так громко, что слёзы брызнули у меня из глаз. Он словно ждал меня в палисаднике, именно меня, именно этот кот, все пять десятков лет. Конечно, я понимал, что такого не может быть… но случается, всё же, иногда…
И — нет, всё же та девочка была не права. Я не такой же, как все мальчишки…
…
Автор: Иоланта Сержантова
