Серафима впервые надела яркое летнее платье, чуть подкрасила тонкие губы и придирчиво оглядела себя в зеркало. «Может, волосы покрасить?» Вздохнула и вышла из квартиры.
На улице стоял первый по-настоящему летний жаркий день. Яркое солнце, радостная зелень, белые барашки облаков плыли по голубому небу. Наконец-то, а то весь май и половину июня стояла прохладная погода с ветрами и дождями.
Серафима гуляла в небольшом парке напротив дома, когда не ходила по магазинам. Это даже не парк, а так, отгороженные постриженными кустами лужайки, которые пересекали выложенные плиткой дорожки, вдоль которых стояли лавочки. Пройдётся по дорожкам Серафима и сядет отдохнуть на одну из скамеек, окружающих памятник Кириллу и Мефодию перед университетом. Скамейки тут удобные, со спинками, в отличие от обычных лавочек.
Села, подставила лицо лучам солнца, пробивавшимся сквозь листву деревьев. Четырёхлетняя девочка со смешными белокурыми косичками с радостным визгом гоняла голубей. Её мама сидела на соседней скамейке и смотрела в телефон.
На лавочку напротив Серафимы сел мужчина в светлых брюках и синем джемпере, и тоже стал наблюдать за девочкой. Наконец, её мама убрала телефон в сумочку и увела дочку. Смотреть стало не на что. Серафима поймала взгляд мужчины. Он встал и подошёл к её скамейке.
— Не помешаю? — спросил, садясь неподалёку. — Я часто вижу вас. Рядом живете?
«Клеится. Старый, а туда же», — подумала Серафима и ничего не ответила.
Мужчина не расстроился, уселся неподалёку.
— А я вон в том доме живу. С балкона вас видел. В университете учился, работал и всю жизнь прожил рядом с ним.
— Вы преподаватель? – спросила Серафима.
Ох уж это любопытство.
— Бывший. На пенсии давно.
Серафима кивнула, молча.
— Наконец-то погода наладилась. Вы вдова? Всегда одна гуляете. — Поинтересовался мужчина.
«Вот привязался. Точно, клеится», — решила Серафима.
Но она устала от одиночества и молчания. Не с мебелью же разговаривать.
— Теперь вдова. Мы с мужем разошлись. Давно. А потом он умер. – Почему-то разоткровенничалась Серафима.
— У меня жена тоже умерла два года назад. – Мужчина поднял лицо к небу, будто хотел найти в нём жену.
Разговор плавно перешёл на детей и внуков. Серафима узнала, что сын Ивана живёт заграницей, а дочь с семьей в Москве. Когда была жива жена, они нередко собирались всей семьёй за большим столом. В доме становилось тесно и шумно. Оставшись один, он отказался переезжать к детям, не хотел им мешать.
— Вы такой ухоженный, я думала, вы с кем-то из детей живёте. — Сделала комплемент Серафима.
— Я сам всё умею. Дело не хитрое, было бы желание.
— Мне пора. Скоро начнётся сериал. – Серафима встала со скамейки, собираясь уходить.
На самом деле сериалов она не смотрел, просто пора домой. И очень боялась, что новый знакомый окажется любителем сериалов и начнёт расспрашивать Серафиму. Но он тоже встал и сказал, что любит читать книги.
— Я тоже. – Оживилась Серафима. – Правда, в последнее время глаза подводят, могу читать только книги с крупным шрифтом.
— О, у меня таких много. Хотите, принесу в следующий раз? У меня большая библиотека. Если разрешите, выберу на свой вкус. Серафима пожала плечами и попрощалась.
«Ишь, размечтался. В следующий раз…» — думала по дороге домой.
Но весь вечер вспоминала нового знакомого. На следующий день она нарядилась и снова вышла гулять в парк. Он уже ждал её на скамейке у памятника. Рядом лежала в пакете книга. При виде Серафимы он встал и приветствовал её радостно. Сердце Серафимы учащёно забилось, а довольная улыбка осветила лицо.
Серафима каждый день нетерпеливо ждала этих встреч и прогулок, тщательно наряжаясь и подкрашивая тонкие губы. В один прекрасный день они поняли, что у них впереди мало времени остаётся, и решили не расставаться. Серафима пришла жить к Ивану. У него большая квартира, гораздо просторнее, чем у неё.
С тех пор их всегда видели вместе. Они гуляли в любую погоду, ходили в магазин и в театр, вместе читали книги по вечерам. Поначалу Серафима боялась осуждений соседей и знакомых. Мол, с ума сошла, решила стать прислугой у чужого мужика на старости лет.
Но Иван действительно прекрасно умел всё делать по дому, даже готовил прилично. Они всё делали вместе. Через несколько лет она уже и представить не могла своей жизни без Ивана. Не думала, что на закате лет обретёт покой и счастье.
— Сима, пора бы нам узаконить наши отношения. А то живём не по-людски, – однажды сказал Иван.
— Придумал тоже. Живём и живём. Народ смешить решил? Вдруг дети против будут? – посмеялась над словами Ивана Серафима.
— Дети… Тебя много дочь спрашивала, как ей жить? То-то же. Меня тоже не спрашивали. И мы не будем у них разрешения спрашивать.
— Верно, но все же, — сомневалась Серафима.
Время шло. Нет-нет, да возобновлял тему женитьбы Иван, но Серафима тянула, не давала согласия.
— Песок из нас сыпется, суставы скрипят, а мы в ЗАГС пойдём. Смех, да и только. – Смеялась Серафима.
Однажды ей позвонила дочь и начала разговор издалека.
— Мам, ты так и живешь у своего Ивана? Назад не собираешься? У Сережи с моим мужем отношения не очень хорошие. Может, пусть он поживёт в твоей квартире пока? Девушка у него есть. Приятная очень. Ты как, не против?
Таня, дочь Серафимы, развелась с мужем, отцом Серёжи, когда мальчику было восемь лет. Сейчас он уже учится на втором курсе института. А год назад Татьяна снова вышла замуж. У взрослого парня не сложились отношения с мужем матери.
— Да, конечно, пусть живёт. Чего квартире пустовать? А жениться не собирается?
— Мам, конечно, женится когда-нибудь. Но сейчас все начинают жить до свадьбы. Так он переедет завтра к тебе?
Серафима разрешила. А как не разрешить? Родной внук всё-таки. Не снимать же, в самом деле, квартиру? Деньги не лишние.
Прошёл ещё год. Однажды они с Иваном убирались в квартире. Серафима пыль вытирала, а Иван пылесосил ковёр. Вдруг он наклонился выключить его и упал на пол. Иван мычал и не мог встать. Врач «скорой» поставил неутешительный диагноз – инсульт.
В больнице Иван смотрел на неё слезящимися умоляющими глазами.
— Не брошу, что ты, не бойся. Я буду рядом, помогу. Тебя скоро выпишут. Ничего, справимся. – Успокаивала она Ивана. – Может, детям сообщить?
Иван испуганно вытаращил глаза. Серафима поняла его.
— Нет, так нет. Действительно, чего их беспокоить, от семьи отрывать? Сами справимся.
И справлялись. Теперь Серафима ухаживала за ослабевшим Иваном. Его правая рука не действовала, он не говорил, только мычал. Она читала ему книги вслух, кормила и мыла. Иногда она выводила его в парк. Иван опирался на руку Серафимы и мелкими осторожными шажками шёл рядом с ней до их скамейки. Но ему становилось всё хуже, и однажды дождливой ночью Иван умер. Поплакала Серафима и позвонила детям Ивана. Они приехали на похороны.
— Это вы его довели. Ну какая любовь в вашем возрасте? Вам жить негде? Квартира нужна? – укоряла Серафиму дочь Ивана, нервно расхаживала по квартире.
— Лиза, не надо. Отец счастливым выглядел с ней. – Заступился сын Ивана. — Спасибо вам, Серафима Евгеньевна, что папу не бросили, ухаживали за ним. Но вы ведь не расписаны? Мне не хочется это говорить, но придётся вам освободить жилплощадь. Надеюсь, вам есть, где жить. Возьмите свои вещи и возвращайтесь к себе.
Серафима обвела взглядом квартиру. Она столько лет прожила в ней, что считала своей. Сколько труда вложила, убирая, создавая уют? Занавески новые повесила, посуду принесла свою… Вздохнула.
— Можно мне вот эту книгу на память взять и портрет Ивана? – Показала она на книгу, которую он принёс ей на первое свидание.
— Забирайте. — Благосклонно разрешил сын.
Серафима взяла книгу, свои вещи и вернулась к себе домой. Внук расстроился, увидев её на пороге. Серафима поняла, что он не рад её возвращению. Однажды Серафима услышала разговор Ивана с девушкой.
— Твоя бабушка теперь всегда с нами будет жить? Старая, храпит. Я вчера в шортах вышла, так она так на меня посмотрела, я сквозь землю готова была провалиться.
«Какая же я старая? Мне всего шестьдесят пять», — возмутилась она про себя.
Серафима позвонила дочери, объяснила ситуацию, что внук не доволен её возвращением. Может, у дочери она пока поживёт?
— Мам, я только жить начала, свет увидела. Сергей вырос, замуж вышла. А тут ты. А как ты хотела, мам? Что ж ты просто так за чужим мужиком ухаживала? Почему не позаботилась о своем будущем? Почему не расписалась с ним? Не выгнали бы тебя тогда. Предлагаешь мне взять тебя к себе? И как ты себе это представляешь? Не знаю, что делать.
— Дочка, но квартира моя. Не на улице же мне оставаться? Или ты предлагаешь мне в богадельню идти? При живой-то дочери?
Дочь промолчала.
Серафима пошла к юристу, узнать свои права, помочь найти выход из сложной ситуации. Тот успокоил, подтвердил, что никто не может выгнать Серафиму из её квартиры. Лучше договориться с внуком о совместном проживании. Если не получится, то нужно подать в суд… Или разменять квартиру, что практически невозможно, если учесть, что комнаты смежные и жилплощадь маленькая.
— В суд? – Испугалась Серафима. – На собственного внука подать? Да как можно?
Внук ходил угрюмый, они с Серафимой не разговаривали. Серафима не выдержала и поставила ультиматум молодым. Объявила: или они стараются ужиться с ней, или пусть уходят.
Девушка собрала вещи и вернулась в общежитие.
На следующий день ушёл и Сергей, наговорив Серафиме гадостей.
Серафима готова была остановить его, но сдержалась. Он молодой, вся жизнь впереди, а они с мужем получили эту квартиру своим трудом. Не хотят мирно жить с ней, пусть уходят. Радовалась, что до суда дело не дошло.
— Вот так, Иван. Вот такими оказались наши дети. Твои выгнали меня, а моя… Плохо мне без тебя, Ваня, – разговаривала Серафима с Иваном. Он смотрел на неё и скупо улыбался с фотографии.
Потянулись снова одинокие скучные дни. Выходила Серафима в парк, садилась на скамейку и вспоминала Ивана. Иногда он ей снился. Сядет напротив, рассказывает что-то. Она не всегда помнила, о чём он говорил, когда просыпалась. Потом стала его гнать во сне. «Уходи. Не торопи меня, рано мне ещё к тебе», — говорила ему и просыпалась.
Хорошо, когда люди, прожив вместе всю жизнь, пережив невзгоды, ссоры и проблемы, умирают вместе или друг за другом, не залежавшись в болезни, не надоев родным. Но чаше остаётся кто-то один. Пока есть силы, обихаживает себя, помогает детям и внукам. А как станет немощным, начнёт нуждаться в уходе, так и не нужен детям становится.
Болезни, странности стариковские, капризы никого не красят. И доживают свой век одинокие старики в домах престарелых с такими же стариками, обиженными родственниками. Это в лучшем случае. А в худшем – уходят из жизни, не пережив обиды, непонимания и своей ненужности.
