Лида, продавщица газет, журналов и открыток, сидела в своём киоске «Союзпечать», положив локти на широкий прилавок-подоконник. Она грелась на солнышке, наслаждаясь его ласковыми весенними лучами.
Женщина была доброй по натуре, и к ней ходили соседки её дома, что стоял неподалёку, не столько за газетами, сколько прогуляться и поговорить, если у киоска не было покупателей.
Лиде было немного за пятьдесят, а приходили к ней бабушки, неработающие. Лида пускала их в киоск, где в тесноте, рядом с многочисленными коробками, у неё был запасной, удобный, со спинкой, старомодный клеёнчатый стул. Бабушки садились со вздохом и аккуратно листали новые журналы, стараясь не помять странички.
От них Лида узнавала все новости не только двора, но и улицы, и города, а также перипетии семейной жизни всех родственников говорливых соседок.
Последнее время чаще всех к ней стала приходить Нина Георгиевна, женщина семидесяти трёх лет. Она недавно похоронила мужа, и не могла найти себе успокоения. Со слезами на глазах, вдова рассказывала о болезни её старика, о последних его словах и о том, как прекрасно они жили, и ей незачем больше оставаться на этом свете.
Лида журила Нину Георгиевну за уныние, убеждая не поддаваться этому страшному греху, но чем больше они говорили об этом, тем больше слёз лила несчастная вдова.
— Не стоит так убиваться, вы же ничем ему уже не поможете, — шептала Лида, отпуская покупателям свой бумажный товар, — и потом, люди смотрят, и мне начальство замечание может сделать, не положено тут принимать народ, а тем более рыдающих.
Нина Георгиевна, сделав над собой усилие, успокаивалась, сидела некоторое время, как во сне, а потом, получив от Лиды стакан тёплого чая из термоса, уходила домой спокойная и умиротворённая.
Через некоторое время она стала приносить Лиде свой термос с чаем.
— Вот и я заварила неплохой чаёк, отведай, Лидушка. А к нему полагается домашнее печенье, — женщина протягивала Лиде ароматную чашку.
— Балуете вы меня, я тут работать должна, а не чаи распивать, но спасибо. Действительно очень вкусно, — улыбалась Лида.
— И полезно. Травка там успокоительная. Хорошо, что ты мне такую мысль с чаем подала. Вот попью – и спокойнее мне становится, — радовалась Нина Георгиевна.
Она уже почти не плакала, лишь иной раз вытирала слезинку, и тут же вздыхала, и крестилась.
— А я вот что подумала, — как-то сказала Лида, — свекровь моя, Светлана Николаевна, — многие годы возит как групповод экскурсии по святым местам. Одним днём они посещать успевают какой-нибудь монастырь или город с церквями, и помолившись там, поставив свечи, возвращаются домой. Поесть с собой берут, чтобы не тратиться много. И в основном едут старики, пенсионеры. У них там уже как свой коллектив сложился, все друг друга знают, люди верующие и добрые. Может, и вам съездить? Хотя бы разок, попробуйте. Всё-таки надо за мужа свечи поставить не только в нашем храме, но и в других местах. Глядишь, и ему там на небе легче станет. И вашей душе облегчение.
Нина Георгиевна ухватилась за это предложение, и вскоре поехала на экскурсию. А затем ещё на одну, и так несколько раз, потому что в тёплое время года пенсионеры ездили часто, а зимой почти вся компания ходила петь в хор ветеранов труда при местном заводском клубе.
К Лиде Нина Георгиевна перестала ходить, лишь иногда её теперь навещали в киоске соседки, у которых не было дачи, или совсем старенькие.
Но однажды Лида увидела перед собой цветущую, улыбающуюся женщину, в которой не в первый миг узнала Нину Георгиевну.
— Боже, как же вы изменились! Что случилось? Это весна? – охнула Лида, — не узнаю…
— Да, Лидочка. Вот тебе шоколадка, — соседка положила на прилавок плитку шоколада.
— Зачем же вы так потратились, с вашей-то пенсии… — начала было Лида, но Нина Георгиевна возразила:
— Нет, это не с пенсии. Не поверишь, Лидочка, сейчас спешу, на маникюр. А шоколадом меня балует мой приятель, можно сказать, ухажёр Геннадий.
— Что? Ухажёр? Это откуда же он взялся? – поразилась Лида.
— Из нашей компании. Стала я ездить по святым местам, подружилась с женщинами, там много хороших дам, почти все мы пенсионерки, одного возраста, самой пожилой – бабе Гале, за восемьдесят. Так вот, а мужчин и нет почти. Вот только Геннадий. Он тоже вдовец. И уже не знаю, кто ему посоветовал тоже ездить по храмам и ставить свечи, как и ты мне… Но мы вместе плакали по нашим ушедшим супругам, и так сблизились, что стали встречаться. То погулять идём вместе, то за покупками на рынок, то на концерт он меня пригласит.
— Вот это поворот! – снова удивилась Лида, — вот почему вы помолодели на десять лет. И причёску сделали, и завивку, и брови покрасили, а какой наряд, ну не узнать, и всё тут.
— Я даже за последний месяц зубы вставила, а то стеснялась даже говорить, не только улыбаться. А он такой внимательный, так на меня и смотрит. А теперь говорит, что, если бы не я, не знает, что бы с ним было от горя… — с гордостью сказала Нина Георгиевна.
— Да, а может, это и к лучшему, всё-таки вам обоим полегче будет, и радостнее жить, — сказала Лида.
— И смех, и грех. Был его день рождения, так я подарила ему его лекарства и БАДы. Это не маленькая сумма. И как он был рад, что я беспокоюсь о его здоровье! Так и растаял, — засмеялась Нина Георгиевна, — а он мне всё шоколадки или витамины тоже дорогостоящие преподносит. Говорит, буду тебя беречь, чтобы вместе пожить подольше. Такое, говорит, ты для меня счастье. Думал, что в одиночестве придётся доживать, и очень боялся этого.
— Ну, и хорошо, совет да любовь, как говорится. Вот и дружите, любите, берегите друг друга… — сказала Лида уходящей Нине Георгиевне. А та помахала рукой и лучезарно улыбнулась.
«Надо же, как меняются люди. Была старушка осунувшаяся, и вдруг — женщина! Значит, не так и плохо это, если рядом неравнодушный человек, который о тебе заботится и ценит твоё внимание…» — подумала Лида, глядя на дрожащие от ветерка листья берёз и осинок около киоска.
Лида давно жила одна, потеряла мужа в автомобильной аварии. Дочка её была взрослой, замужем. Внучата приходили к бабе Лиде по выходным дням и не давали скучать. Тихая, размеренная жизнь, заботы о близких согревали Лиду. Но глядя вслед уходящей соседке, Лида немного позавидовала, что нет у неё такого заботливого и доброго человека рядом.
Она посмотрела на шоколадку и положила её в сумку. «Внукам отдам, им нужнее, сладкоежки мои…» Настроение её стало радужным, как только она вспомнила о них.
— Ой, чуть не забыла я про вас, мои хорошие, — прошептала она и взяла свежий номер детского журнала, который так любят внуки. Она положила его в сумку, заплатив нужную сумму в кассу.
— Вот так! – сказала она, осмотрев себя в маленькое зеркальце. Набрала номер дочери и сказала:
— Жду вас завтра, мои дорогие! Пирогов напеку. У меня выходной. Приходите обязательно!
