Сергей в молодости статный красавец, с тёмными волосами, и серыми глазами влюбился в Зинаиду серьёзно и навсегда. Зина рано овдовела, осталась с двумя малыми детьми, сыном и дочкой, молодая красавица, вот в неё-то и влюбился без памяти Сергей. Муж её погиб, но это обстоятельство его совсем не остановило, и наличие малых детей для него ничего не значило.
Зинаида долго сопротивлялась, она понимала, что он молодой, не женатый красавец, а у неё двое детей:
— Ты молодой парень, встретишь ещё свою судьбу, а у меня дети, ну ты понимаешь, для тебя они — чужие дети.
— Зиночка, да понимаю-понимаю я. Сын и дочка, это же здорово, не переживай, вырастим, я их буду любить, как своих, я тебе обещаю, ты просто ещё меня не знаешь.
Прожили много лет, в любви, детей вырастили, еще и внуков нянчили, дети его любили называли папой, Сергей в них души не чаял, тем более, своих детей почему-то не получилось родить. Он действительно очень любил детей, Зинаида была благодарна, и в душе думала, если он так любит неродных детей, а как бы он своих любил? Но Бог не дал им больше детей.
поздняя осень…
Поздняя осень, светит осеннее солнце, пробиваясь сквозь серые тучи, а Сергей Иванович сидит на кладбище, на скамейке у могилки своей жены, слёзы катятся по щекам, но он их на замечает:
— Вот Зинаида, уже месяц тебя нет со мной, никак не могу привыкнуть один, тянет меня сюда к тебе, поэтому и прихожу часто. Невестка меня ругает, не дает плакать, а я вот здесь посижу, отведу душу, и пойду домой. Здесь будто бы мне лучше, плохо мне одному.
Сергей Иванович смахивает слёзы, на кладбище пустынно, а он ничего не замечает вокруг, он вспоминает заново всю жизнь с любимой женой. Жили хорошо без скандалов, дом построили, дети разъехались, завели свои семьи, детей. Уже до старости было рукой подать, как вдруг Зинаида заболела. Он ухаживал за ней, кормил, стирал, всё делал по дому, а жене захотелось поехать доживать к сыну. Она не могла почти пять лет вставать, муж вывозил её на коляске на прогулки, а она всё плакала, и хотела к сыну.
— Серёжа, давай продадим дом, поедем к сыну Витеньке, всё легче нам с ними будет, ты всё сам, тебе тяжело ухаживать за мной, у него и доживём.
А ему совсем не трудно, но она этого не понимала. Ну что тут скажешь, пришлось согласиться с больной женой. Продали свой дом, и уехали к сыну, у него тоже свой дом, во дворе флигель, вот там и поселили родителей. Зинаида повеселела рядом с сыном, снохой, дочка чаще стала приезжать, тоже неподалеку живет, Сергей радовался, что жене стало лучше. Прошло ещё года три среди родных, однако здоровье Зинаиды совсем пошатнулось, и осенним, хмурым утром она умерла, ей только исполнилось семьдесят три года.
Смерть жены опустошила Сергея Ивановича, потерял смысл в жизни, не может прийти в себя, жалость разрывает его душу. Искал поддержку у сына и снохи, но натыкался на холод, недовольство, отчуждённость, слышал от снохи:
— Ну что ты ревёшь, как ребёнок, что теперь все станем слёзы лить, глянь сколько молодых умирает, а она уже пожила своё, тем более давно болела.
Сегодня Сергей Иванович особенно долго сидит около могилки, рассказывает, и вроде, как жалуется на своё горе. А горе это слишком велико, он не мыслит жизни без своей любимой Зинаиды.
— Ты сама знаешь, Зинаида, как я любил, и воспитывал детей, они мои родные. Но вот после того, как ты ушла, недовольны они мной, будто я в чём-то перед ними виноват. Теперь чувствую, чужой я для них стал, сноха так прямо и говорит – «тесно у нас стало, повернуться негде», а я во флигеле сижу, вроде бы не мешаю им, на глаза часто не показываюсь. Самое дорогое у меня теперь твоя могилка, а может и я скоро сюда переберусь.
Сергей Иванович думал, что старость у них будет спокойная, как погожий день, но вот пришло ненастье, серая дождливая осень, и забрала его жену. Пусть бы лежала дома, ему совсем не в тягость было ухаживать за своей любимой женой, да он на что угодно согласился бы, только бы она была рядом. И в памяти без конца встают прожитые с женой годы, так быстро пролетели, он даже и не заметил, как.
Он не знает, что делать, как жить дальше, потому что он стал чужим для детей, особенно колючая и злобная стала сноха, жена сына, а он во всем поддерживает её, поддерживает молчанием, взглядом, всем своим видом, а сегодня сказал такое, что сердце старика дрогнуло:
— Ты бы папаша к родне своей поехал, развеялся, а то всё плачешь, ну что теперь так отчаиваться, жизнь есть жизнь, мать мою ты не бросил, досмотрел по совести, я тебе благодарен. Так что можешь теперь и о себе подумать. А с женой моей ты не ладишь, не переносите вы друг друга, придётся тебе подумать.
оказывается, уже все дороги пройдены.
Сергея Ивановича, как будто окатили ведром холодной воды, он даже присел от неожиданности и обиды, не мог проговорить ни слова. А он-то, пенёк старый, в свои семьдесят четыре года думал, что горе их сплотит, сблизит, станут ещё роднее, а выходит не отец он им, и как бы он не любил их, он не родной отец, дети это помнят. Отправляют к родным, а куда ему ехать? Вот и сидит он около могилы, разговаривает с женой, а домой идти не хочется:
— Вот Зинаида, оказывается не отец я твоим детям, и нет у меня своего угла, а сын назвал меня папашей, чего уж не понятного?
Сергей Иванович не спеша поднялся со скамейки, вытер слёзы и пошел, глядя перед собой. Он не знал куда идти, по какой дороге, оказывается уже все дороги пройдены.
