За окном началась вьюга. Сильный ветер носил хлопья снега туда-сюда, то и дело стуча по стеклам ледяной крошкой. Инна сидела за столом, при свете лампы разбиралась со стопкой бумаг: к завтрашнему дню на работе надо было подготовить отчёт. Уже включила принтер, приготовилась печатать документы, как вдруг загудел телефон. Взглянула на экран — это звонил младший брат Сергей. Утром он не ответил на звонок сестры, теперь вот, к вечеру, соизволил связаться с ней сам.
— Инна, привет! Извиняй, что не ответил. Не слышал, как ты звонила. А сейчас смотрю — пропущенный вызов от тебя. Случилось что?
— Привет, Серёж. Да, я тебе звонила, спросить хотела, как там мама.
— А что ей самой не позвонила?
— Я и ей вообще-то звонила. Два раза. И она сказала, что очень плохо себя чувствует. Я думала, ты к ней хоть заедешь сегодня, узнаешь про состояние.
— Да, я знаю, что ей плохо. Вчера с ней по телефону созванивался. Но мне некогда было сегодня заехать. Я же работаю.
— Ну а сейчас, вечером? Вы всё-таки в одном городе живёте.
— Да не успею уже. И завтра тоже. Вся неделя, как на иголках. Мы с Соней каждые выходные к маме заезжаем. Так что не переживай.
— Я знаю, что вы по субботам у нее бываете. Но как ты не понимаешь: она тяжело болеет, столько операций перенесла, здоровье подорвано. Ей каждый день нужны помощь и уход. Если тебе некогда, то почему Соня её не навещает на неделе? Она же не работает.
— Ну знаешь ли, Соня тоже занята. Она Витьку в детский сад отводит, потом оттуда забирает. По дому много что делает.
— И за весь день ей некогда съездить, проведать свекровь? Прям настолько занята?
— Ну вот что ты от меня хочешь услышать? Я же вроде понятно выражаюсь. Мы и так делаем для мамы всё, что можем. Но каждый день нам приезжать некогда!
— Да ты даже звонишь ей не каждый день! Если с ней что-то не дай Бог случится, то ты даже не узнаешь. А живёшь с ней в одном городе. Почему я всегда на связи, хоть и живу далеко?
— Повторяю: что ты хочешь услышать в ответ? Что я такой плохой, редко мать навещаю? Ну извини, у меня семья и работа. Надоело выслушивать эту критику. Вот реально, всякий раз мне это высказываешь. Тебе всё не нравится? Ну так переезжай сюда. И маму будешь ежедневно навещать. А то наверное сама забыла, когда с ней последний раз виделась?
Укор от брата Инна восприняла как личную обиду. Её мать, Тамара Семёновна, тяжело болела уже больше года. За это время Инна навещала её раза четыре. Их разделяло большое расстояние. Дочь жила в северном регионе, постоянно работала, в отпуск выходила только летом.
Но во время обеих операций, которые были у матери, Инна прилетала к ней в больницу, старалась поддержать. Чувствовала, что тяжело становится жить вдали от собственной семьи. Хотелось чаще видеть маму. Было ясно, что Сергей должной заботы по отношению к Тамаре Семёновне не проявит — у него своих проблем хватало, да и с юности он казался всем немного безответственным.
Инна ещё до телефонного разговора с братом задумывалась о возвращении в родной город. Сначала трудно было даже представить что-то подобное. Она работала в финансовом отделе крупной компании, которая занималась строительством домов. Платили очень даже хорошо, нередко выписывали премии. Начальство было вполне адекватное. По меркам региона — не работа, а сказка. Как же всё это потерять и уехать в неизвестность?
С другой стороны, Инну, за исключением работы, ничто не удерживало от переезда. С мужем она вот уже третий год была в разводе, детей не было (об этом она часто сожалела и переживала). Все родственники жили от неё очень далеко.
Аргументы за и против долго крутились в голове, но колкие высказывания Сергея окончательно уверили её в одном: надо быть рядом с матерью. Ей тяжело, ей плохо, необходимо её поддержать. На брата рассчитывать нечего. Поэтому остаётся только переезд — может быть временный, а может — навсегда.
С момента судьбоносного телефонного звонка прошла неделя. Инна уже успела уволиться с работы, собрать вещи и купить билет на самолет. В её компании неприятно удивились, когда узнали, что одна из лучших сотрудниц внезапно увольняется. Сослалась на личные обстоятельства, выслушала уговоры остаться, приветливо распрощалась с шефом. Деньги у неё были, имелись и неплохие сбережения, вклад в банке. Чувствовалось, что для отъезда всего достаточно — не придётся сидеть на шее ни у матери, ни у брата. Даже наоборот: средств хватает, чтобы помочь родне.
Сначала Инна даже хотела продать однокомнатную квартиру, в которой жила, но потом отказалась от этой идеи. Это была её единственная недвижимость, и терять её не хотелось. Женщина рассчитывала, что поживет у матери, пока та не поправится, а затем, возможно, вернётся обратно. В любом случае — дальше видно будет…
— Инночка, родненькая, здравствуй! — воскликнула Тамара Семёновна, встречая в дверях дочь с чемоданами. Седые волосы были взъерошены, кожа казалась неестественно тусклой, была заметна дрожь в руках. Инна обратила внимание на эти детали и почувствовала, как в горле у нее застыл ком, а на глазах появились слёзы. Она теперь полностью ощутила, как изменилась мать за время болезни.
Тамара Семёновна с юности была очень красивой. Об этом ей говорили и в школе, и в институте, и на работе. Раньше у неё были длинные тёмные волосы, которые она по молодости чаще всего заплетала в косу. Покойный супруг, Иван Александрович, влюбился в неё при первой же встрече: так его поразила эта грациозная, длинноволосая девушка с выразительным и нежным взглядом.
Свою красоту Тамара Семёновна сохраняла долго. И после кончины Ивана Александровича не раз слышала комплименты в свой адрес, хотя тогда уже была в возрасте. Старалась ухаживать за собой, часто покупала новые вещи, следила за модой. Однако, после того, как она заболела и начала лечиться, здоровье и внешний вид сильно пострадали.
Теперь Тамара Семёновна выглядела значительно старше своих лет, не могла долго ходить, сильно исхудала.
— Привет, мам… — Инна обняла самого дорогого для себя человека и чуть не расплакалась.
— Я так тебя рада видеть… Давно ждала, когда же приедешь… И Сережка про тебя спрашивал вчера.
— Он хоть приезжает, мам?
— Редко. Недели две назад с Соней и с Витькой заезжали, посидели часик да уехали.
— А мне рассказывал, что каждые выходные у тебя бывает.
— Нет, нет, точно не каждые… Да и звонит раз в три дня, дай Бог… Но это ладно… Сноха-то вообще не звонит. Да и сюда ездит с таким видом, как будто ей не хочется.
— Ну мам, ты всегда к Соне предвзято относилась. — Инна попробовала вступиться за жену брата.
— Ну а как к ней ещё относиться? Серёжка её слушает во всём, наверное и ко мне мало ездит поэтому. Я же хоть и больная, но голова-то на месте: вижу, что делается. Сонька как приедет, так квартиру всегда осматривает. Туда зайдёт, сюда зайдёт. Думает, как помру — всё её будет. Не дождётся!
— Мам, ну хватит… Ты преувеличиваешь.
— Может быть… Ты раздевайся, не стой у порога, в самом то деле. Я чай вскипятила как раз, за печеньем в магазин сходила. Еле пакет донесла… Пока тебе супчику налью с дороги, устала поди.
— От супа не откажусь…
— Как с работой у тебя?
— Уволилась.
— Как? Зачем?
— Я же говорила, с тобой буду, пока не поправишься. Денег у меня достаточно, так что проблем никаких нет.
— Ну ты зря… Говоришь, пока не поправлюсь… Недолго тебе ждать придётся. — Тамара Семёновна остановилась, на пару секунд задумалась.
— Ну вот, позитивный настрой! Это правильно, мам, надо верить в то, что выздоровеешь. Ты и так обязательно поправишься.
— Да не об этом я… Недолго тебе сидеть со мной придётся. Сил у меня уже нет.
— Мам, ну ты чего?
— Да ничего, дочь… Столько всего перенесла, больницы, операции… А врачи так ничего хорошего и не сказали. Не восстанавливается организм. Скорее — наоборот…
Инна сидела, глубоко опечаленная словами матери. Та действительно казалась очень слабой. За последний год на ее долю выпало слишком много тягот и испытаний, и силы её покидали. Мысленно Инна дала себе обещание, что будет с матерью до конца. В любом случае…
Два месяца она ухаживала за Тамарой Семёновной. Матери становилось всё хуже. Инна взяла на себя все домашние обязанности, ходила за продуктами, покупала лекарства, бегала по врачам, консультировалась со всеми подряд в надежде на то, что найдётся чудесный способ хоть как-то помочь маме. Но никакого чуда не произошло.
Во время очередной госпитализации Тамара Семеновна скончалась — буквально на руках у дочери и двух медсестер.
— Инна, ты меня за всё извини… — пожилая женщина невидимо лежала на койке, глядя куда-то в потолок. Её лицо было очень бледным, губы еле шевелились во время разговора.
— Мам, мам… Да не за что мне тебя извинять, ты чего?
— Ой, Инна… Плохо как… Тяжко… Ну, скоро лучше будет… За Серёжкой смотри. Он хоть и взрослый давно, но ума не нажил. Сонька его до добра не доведёт… А квартиру я тебе отписала.
— Мам… Пожалуйста, только не уходи…
— Ты меня слушаешь? Говорю: квартира на тебе. Сергей не рад будет, но ты его не слушай. Мы с отцом эту квартиру заработали, я не могу ее Сергею оставить — с его характером непутёвым…
— Мам, но как? Как мне быть? Я думала, мы с ним поровну квартиру разделим. Это же нечестно получается.
— Я всё решила, завещание составила. Давно уже… Спасибо тебе, дочь, за всё. Эти два месяца я только благодаря тебе и прожила… Если бы ты не приехала, я бы раньше умерла.
— Мама… — Инна сорвалась на крик и со слезами опустила голову на шею матери. Тамара Семеновна больше не отвечала, её взгляд застыл. Подбежавший врач сказал, что пульса нет…
После похорон прошло всего три дня, как под вечер в гости к Инне пожаловал Сергей. Ей сразу показалось, что он был пьян.
— Здравствуй, сестричка… У маминой могилки не стал тебе ничего говорить, не по-людски это… Но теперь давай поговорим.
— У порога прям? Разденься хотя бы. Что в дверях стоять?
— Мне это ни к чему. А ты, как я вижу, освоилась? Быстро мамину квартиру к рукам прибрала.
— Что ты несёшь?
— Несу? Серьёзно? А ничего, что ты тут поселилась, как у себя дома?
— А где я жить должна по-твоему?
— Там, откуда приехала. По-моему так.
— Ты приехал хамить? Если так, то можешь уходить. Я такое слушать не намерена.
— О, ничего себе! Вот оно как. Выгоняешь меня из моей квартиры?
— Из твоей?
— Ну да. Я же наследник.
— Ты кажется читал завещание. И прекрасно знаешь, какое решение приняла мама.
— Конечно, сестричка, конечно! Ты два месяца её обхаживала. Вот она и отписала тебе квартиру. Специально приехала сюда, чтобы жилплощадь занять.
— Не стыдно такое говорить?
— А тебе не стыдно творить такое? Сидела себе на северах, семью раз в год видела. А тут на тебе — и приехала. Почувствовала, что скоро богатое наследство появится. И целую трёшку захватила.
— Серёж, уходи. Ты явно выпил. Вот и несёшь чушь.
— Да, выпил. И денег на такси не пожалел, лишь бы увидеть любимую старшую сестру. Но про чушь — это ты зря. Я тебя насквозь вижу.
— Да ты что?
— Я конечно редко маму навещал, каюсь, виноват… Никогда себе это не прощу. Но ты мне вот что объясни: стоило тебе приехать, два месяца тут побыть, как мама умерла. Не странно ли это?
— Ты совсем обезумел? Меня обвиняешь?
— Нет, не обвиняю. Просто странно как-то получается.
— А ничего, что ты за эти два месяца почти не приезжал к нам? Никогда не помогал ничем. Ни продуктов матери купить, ни лекарств привезти. Да ты только на похоронах и объявился. Совесть есть? Врал мне раньше, что каждые выходные ездишь сюда. А мама рассказала, что это неправда.
— О, как заговорила. Типа ты одна за матерью ухаживала, да?
— Одна. Ты не помогал. Я в поте лица бегала, то в больницу, то в аптеку, то в магазин. А ты в это время искал отговорки, чтобы ничего не делать.
— В поте лица? Ой, бедненькая, прям устала. С ног валишься без сил! На себе посмотри: отъелась-то как на маминых харчах. На уставшую и изможденную не похожа. — лицо Сергея приняло язвительное, ехидное выражение. Он шатаясь, прямо в грязных башмаках ввалился на кухню, немытыми руками схватил яблоко и стал грызть.
— Уходи вон! Надоело выслушивать эти оскорбления. Пока мама была жива, ты о ней не помнил. А сейчас всё валишь на меня.
— Это я о маме не помнил? Я?! — Сергей схватил тарелку и метнул в сторону сестры.
Промахнулся, белая тарелка ударилась о столешницу и раскололась. Следом он нетвёрдой походкой подошёл к холодильнику, открыл его, взял колбасу и снова бросил в Инну.
— Ты больной? Что творишь? Если не успокоишься, я полицию вызову. — Инна на всякий случай отступила к дверям. Глядя на пьяного хама, она поверить не могла, что таким стал её младший брат.
— О как, уже угрожаешь. Похвально! Спокойной ночи, Иннушка! — с этими словами Сергей буквально выбежал за порог. Его сестра, испуганная и встревоженная, закрыла дверь и позвонила жене брата, чтобы обо всём рассказать…
На следующее утро Соня приехала к Инне сама. Высокая, стройная, со светлыми волосами, она была нарядно одета и смотрела на сестру мужа с каким-то лукавством.
— Инна, вчера так неловко получилось… Серёжа правда очень сильно переживает теперь.
— Ну если он так переживает, то почему до сих пор не извинился? Забыл наверное позвонить?
— Ну не обижайся. Он же пьяный был.
— А ты почему его не остановила? Не видела, что он в таком состоянии? Он же натворить мог что угодно. Да и пьяным через весь город мотаться — не очень безопасно.
— Я у подружки вчера в гостях была, весь вечер. Он предупредил, что к тебе поедет. Я же не думала, что напьётся.
— Ладно, я не обижаюсь. Смысла не вижу. Но приятного услышала мало.
— Инна, понимаешь, он не со зла. Но ему обидно, что так получилось с квартирой.
— Опять про квартиру?
— Просто нас поставили перед фактом, а оказалось, что это завещание уже было давным давно составлено. Мы не ожидали, что Серёже вообще ничего не достанется.
— Я тоже не знала об этом завещании. Мне мама уже в больнице об этом сказала. Как вы понять не можете?
— Мы не в обиде из-за этого, но… Тамара Семёновна раньше говорила чтобы мы не ссорились из-за наследства — тебе и Серёже всё достанется пополам. А тут… Правда, не хочу тебя обидеть, но стоило тебе приехать, как Тамара Семёновна вычеркнула Сергея из завещания и оставила всё тебе.
— То есть ты, как и твой муж, считаешь, что это я ей подсказала?
— Извини, я не хочу спорить, не хочу никого обвинять и подозревать. Я просто высказала свое мнение.
— А когда мама болела, где вы были со своим мнением? И ты, и Серёжка? До моего приезда не сильно маме помогали, а как я приехала, то вообще перестали её навещать.
— Мы старались навещать, но не всегда получалось. У нас сын маленький, в конце концов. Тебе легко говорить, у тебя ни мужа, ни детей.
— Ты специально сейчас эту тему поднимаешь? Сонь, ты делаешь тоже самое, что и мой брат вчера. Обвиняешь меня и пытаешься оскорбить. А не думаешь, как мне сейчас плохо? Я вообще-то маму родную потеряла. Если тебе больше нечего сказать, то оставь меня, пожалуйста…
Время шло. Инна устроилась на новую работу, готовилась летом выйти в отпуск, съездить на север и продать там свою однушку. С братом и его семьёй почти не общалась, а редкие встречи заканчивались скандалами. Сергей стал ещё чаще выпивать, во всех своих неудачах обвинял сестру. То говорил, что это она довела Тамару Семеновну до больницы, то заявлял, что она незаконно лишила его квартиры. Соня не останавливала мужа, когда он в очередной раз начинал критиковать Инну. Даже наоборот, нередко его к этому и подстрекала. В её душе тоже затаилась обида на сестру супруга. У Сони раньше были виды на трёхкомнатную квартиру свекрови. Она рассчитывала, что именно туда они переселятся с мужем и сыном Витей. А приезд Инны испортил все планы…
Был выходной день. На улице светило солнце, по асфальту у подъезда со смехом бегали дети. Инна проснулась от телефонного звонка. Предчувствие было недобрым. Отчего-то вспомнился тот злополучный день, когда ей позвонил Сергей, предложив переехать к матери. Хотя сейчас, конечно, он об этих своих словах позабыл.
— Инна, привет… У нас беда. Серёжу в больницу увезли. Сердечный приступ… — Соня говорила напуганным, дрожащим голосом.
— Номер больницы говори. Сейчас соберусь, приеду. Ты не переживай только…
Как врачи и спрогнозировали, Сергей быстро пошел на поправку. Ухаживала за ним в основном сестра. Жене было некогда — она вышла на работу. При этом Сергей продолжал неодобрительно высказываться в адрес Инны, нередко оскорблял ее, обвинял в присвоении жилья. Она с ним не спорила: терпеливо всё сносила. Хотя порой так хотелось высказаться…
— Знаешь, Серёж, я от тебя за этот год много чего наслушалась. По горло сыта твоими разговорами. Но послушай и ты меня. Я думала и решила: как жизнь пойдет и сколько она продлится — неизвестно. А потому надо перестраховаться. И составила завещание. Чтобы вы потом не удивлялись, ну если вдруг что случится со мной, не дай Бог конечно… Короче, после меня квартира достанется Вите. Я на него завещание оформила. Так что твой сын в любом случае будет обеспечен жильём.
Сергей молчал. Он не ожидал такого шага от сестры, которую в последнее время только и критиковал.
— Инна, постой… Ну а вдруг ты еще замуж выйдешь, у тебя дети будут… А им тогда что останется? Ты не подумала?
— Я решение приняла. И на этом — точка.
— Слушай… Ты это, не обижайся. Я знаю, много глупостей наговорил… Это от стресса, наверное, а тут ещё сердце прихватило… Инна, прости пожалуйста.
— Да не обижаюсь я на тебя, больно мне надо. Сам подумай над своим поведением. Может придёшь к каким-то выводам.
Сергей молчал. Неожиданно для него самого состоялось примирение с сестрой. И впервые за последние месяцы он почувствовал, что ему перед ней очень стыдно. А ещё больше стыдно перед покойной мамой, которая наставляла его — ни в коем случае не ссориться с сестрой из-за наследства. Запоздалое понимание её слов наконец-то пришло.
