-Вот все-таки хорошего мужика отхватила себе мама! – повторяла шепотом Оля слова бабушки.
Девочка стояла у распахнутого окна и наблюдала, как отчим, дядя Денис, лихо рубит дрова. Его сильные, мускулистые руки замахивались высоко вверх, рельеф плеч набухал стальными, крепкими бугорками, потом топор стремительно летел вниз, вонзался лезвием в древесину и разгрызал ее на две половины.
Оля невольно вздрагивала при каждом движении топора и охала, когда тот опускался вниз.
-Что? Завидно? А это не твой папка! – услышала девочка за спиной писклявый, противный голос Мити.
Митя, сын Дениса от первого брака, приехал на дачу вместе с отцом. Денис уговорил Машу взять мальчика с собой.
-Ну, пусть с Олей познакомится, подружится. Все ж они теперь не чужие!
Маша вздохнула, замявшись, потом неуверенно кивнула.
Женщине совсем не хотелось видеть рядом с собой этого ребенка. Он всегда смотрел на Марию с какой-то затаенной угрозой, как будто винил ее в том, что мать развелась с папой и теперь жила сама, разрешая иногда встречаться с Митей, брать его в поездки, дарить подарки.
Маша толком не знала, почему первая жена развелась с Денисом. Он всегда как-то туманно рассказывал об их отношениях
-Да молодые мы слишком были. Поспешили, а потом поняли, что совсем разные.
-Ну, ничего себе, поняли! – удивлялась Маша. – У вас сыну двенадцать лет. Как же так?…
Тут Денис обычно вздыхал и уходил, делая вид, что вспомнил о важных делах.
У Маши в жизни все было проще, ей не пришлось ничего объяснять.
Вышла замуж за Виктора, хорошего человека. Они жили не тужили, Маша забеременела, а потом, кода ее повезли в роддом, у мужа случился инфаркт.
В тот жаркий, душный июльский день на небе собирались черные, кустистые тучи, ветер гонял по городу иссушенную солнцем пыль, раздавались редкие, далекие раскаты грома. Потом туча закрыла собой все небо, как будто кто-то слишком плотно задернул шторы, решив закончить день раньше обычного…
Молнии сверкали одна за другой, гоня прохожих под защиту крыш.
Маше было плохо. Она, в свои девятнадцать, и не знала, что рожать так больно, что никто, кроме ее самой, не в силах закончить это. Вокруг бегали врачи, давление роженицы резко упало, что-то надломилось внутри, сорвалось и заставило Машу лететь, лететь куда-то, широко раскинув руки…
А в это время Машин муж, бледный, с уже синеющими губами, лежал на асфальте. Капли дождя стекали по его лицу, но он уже не чувствовал этого. Молодой фельдшер пытался «завести» сердце. Один разряд, второй, молния, разрезающая небо, третий разряд, удар грома, заставляющий сотрясаться все вокруг…
Гроза быстро покинула этот город, собрав свою дань. Мужа так и не спасли, но на свет появилась Оленька. Слабенькая, не дотерпевшая до срока, она лежала рядом с матерью, корча гримаски и колотя ручками. Потом ребенка забрали, а Маша все никак не могла оправиться от операции.
Мать, Елена Михайловна, до последнего скрывала от Марии смерть мужа.
-Ну, как я ей сейчас скажу?! Молоко пропадет, да и слабенькая она, а вдруг не выдержит!!!
-Мама! А почему Витя не приходит ко мне под окошко? Ко всем приходят, а ко мне нет? – Маша, чуть согнувшись и держась за живот, стояла у телефона-автомата. – Он на работе?
-Ты, милая, не волнуйся! Ты поправляйся скорее и с дочкой домой возвращайся! – отвечала мать.
-Нет, ты мне скажи, где Витя? – Маша злилась, но сил на крик пока не хватало.
-Да рядом он, рядом. На работе пока…
…Только вернувшись домой и увидев фотографию мужа в черной рамке, Маша все поняла.
-Почему не сказала? Почему ты мне ничего не сказала!? – кричала она на мать. – Какое право ты имела не сказать?!
Мария тяжело опустилась на кровать, чуть не задев сверток ребенком, сжалась в комок и заскулила.
-Машенька! Маша! Я не знала, как лучше, я думала, тебе так…
-Уйди, — прошептала дочь. – Уйди и забери ребенка. Мне нужно поспать…
Маша подолгу лежала в кровати, кормила Олю, потом проваливалась в глухой, черный сон. Это было спасение. Но сны заканчивались, а явь заливала тоской и безнадежностью…
Несколько раз приезжала в гости сестра Виктора, пыталась расшевелить Машу, растормошить ее, но, так ничего и не добившись, уходила ни с чем. А Оля смотрела на мать, на тетю, на бабушку Витиными глазами и улыбалась…
Скоро мать решила забрать Машу с ребенком к себе.
-Чего тебе одной мучиться! Переезжайте, я помогу с Оленькой!
-Я не хочу, мама. Я ничего не хочу, — спокойно, рассеянно отвечала Мария, водя пальцем по узорам на скатерти. – Я пойду, посплю…
Машу «отпустило» месяца через три. Бабушка нянчилась с внучкой, а Мария вышла на работу. Женщина устроилась в садик воспитателем.
-Галина Петровна! Я могу еще и за уборщицу! – Маша стояла в кабинете начальства. – Я после своей смены могу выходить или до…
-Ты что! У тебя дома ребенок маленький, какие дополнительные ставки! – удивлялась заведующая.
-Мне деньги нужны, — пожимала плечами Маша. – Бабушка с Олей хорошо справляется. Я прошу вас!
-Ладно…
И бежала, бежала Маша из дома, утром, как можно раньше, подолгу пропадала на работе, а когда возвращалась, Оля уже спала.
Маша «проснулась», когда Оле было уже восемь. Тогда женщина познакомилась с Денисом. Через полгода их знакомства мужчина предложил пожениться. Мария согласилась. Она опять чувствовала, что рядом есть тот, за кем можно спрятаться от всего мира, вздохнуть и ощутить, как воздух медленно, осторожно расправляет легкие, заставляя наливаться румянцем щеки.
-Только давай без свадьбы, без гостей, а? Просто распишемся, — Маша закусила губу, боясь, что Денис не согласится.
-Почему? Вы же, женщины, любите, чтобы платье, гости, чтобы…
-Нет. Я не хочу. У меня так было с первым мужем. Даже расписывали нас не в обычном ЗАГСе. Выездная регистрация была. Платье было дорогое….
Она помолчала.
-Не хочу больше так. Пусть будет тихо, спокойно. Как будто и ничего не случилось, — наконец добавила она. – Да и некогда нам. Ольга в школу ходит, с ней заниматься надо…
Расписались в ноябре. Сразу после регистрации Денис ушел на работу, а Маша повезла Ольгу в поликлинику. Оля упиралась, боясь делать прививку, А Мария только вздыхала, уговаривая дочку потерпеть.Обычный день, ретина и суета, разорванная на две жизни – «до Дениса» и « с ним»…
Все свободное время Денис проводил с новой семьей. Только иногда, по субботам, он уезжал к бывшей жене. Там его ждал Митька.
Мальчишка так и не понял, отчего вдруг мать стала жить без отца, почему они так часто ругались вместо того, чтобы смеяться, как раньше. Себя Митя не винил. Просто было грустно.
Мать никогда не объясняла мальчику всего того, что произошло.
-Митя! А разве тебе так плохо? – говорила она. – Папа же никуда не делся. Как играл с тобой по выходным, так и будет. Если не надоест ему… — тихо добавляла она, уходя на кухню…
…-А почему вы развелись? – который раз спрашивала Маша у мужа.
-Она так захотела, — пожимал плечами Денис. – Говорила, что надоел я ей.
-Как это? – удивлялась Маша. – Ты же не вещь, не платье и не обои…
-Ну, скоро я стал где-то на уровне платья. До обоев я не дотянул, — ухмылялся мужчина. – Хорошо хоть, что с Митей мы видимся.
-Да, — задумчиво говорила Маша. – А знаешь, давай его, действительно, на дачу возьмем. Малину вместе пойдем собирать, Оле будет интересно, да и Мите, наверное, тоже. Ты прав.
-Я поговорю с Олесей. Надеюсь, отпустит…
Недалеко от дачи Машиной матери, вдоль леса, тянулись заросли дикой малины. Ее ходили собирать всей семьей, брали аккуратные, сплетенные из светлых, золотисто-белых полосок, корзины и шли, надев резиновые сапожки, в лес.
Крупные, сочные ягоды быстро наполняли собой кузовки, лопались во рту, растекаясь приятным, согретым на солнце сахарным соком. Маша любила эти вылазки. Было в них какое-то очарование, как будто сладкая, тонкая паутинка протягивалась между всеми членами семьи, заставляя стать ближе, рождая покой и радостное, беспричинное желание говорить о ерунде, обниматься и брать с руки, словно олененок, собранную матерью горсть малины…
Теперь Маша, уже взрослая, с заколотыми на затылке чуть вьющимися волосами, в бабушкиных сапогах, сама выбирала с колючих веток самые спелые, крупные и красивые ягоды, сдувала с них надоедливых жучков и протягивала Оле. Та губами брала с маминой ладони угощение и довольно жмурилась, медленно надкусывая лесное лакомство.
Митя держался ближе к отцу. Он нехотя протягивал руку, срывал темно-красную ягоду и бросал ее в корзину. А потом замирал, наблюдая, как Оля, улыбаясь окрашенными малиновым соком губами, о чем-то весело болтает с матерью.
В этот момент он ненавидел свою сводную сестру и ее мать, которые посмели посягнуть на его, Митькино, счастье, и сейчас делают вид, что абсолютно ничего не случилось. Митя чувствовал, или просто придумал себе, что папа отдалился, его стало как будто меньше в жизни мальчика. Он изменился. Вот только Митя никак не мог решить, нравятся ему такие перемены или нет.
-Все, мне надоело, я пойду обратно! – Митя тряхнул корзинку, вскинул подбородок и развернулся, чтобы идти на дачу.
-Митя! – Денис растерянно оглянулся. – Почему? Тут так хорошо! Ешь малину, в ней же витамины.
-Наелся уже, — Митя вытер рукавом рубашки губы. – Пап, ну, мне надоело. Правда…
-Ладно, — Денис пожал печами. – Не заблудишься?
— А тебе-то что? – прошептал Митя.
-Что? -Денис обернулся, придерживая плеть, усыпанную ягодами.
-Все нормально, пап. Я запомнил дорогу…
…-Вы уже вернулись? Так быстро? – спросила Олина бабушка, стоя на крыльце. – Мало ягоды в этом году?
Митя ответил что-то невнятное, небрежно поставил корзинку на лавку у лесенки и ушел в дом.
Елена Михайловна покачала головой.
-Сложно парню. И ничем не поможешь, пока сам не захочет… — грустно подумала она.
Ближе к вечеру, пока женщины перебирали собранную ягоду, мыли ее, а потом засыпали сахаром, чтоб та изошлась кроваво-красным, ароматным соком, и ставили на плиту вариться, Денис пошел нарубить дров для печки. Ночи в этом году были на удивление холодные, пронизывающие комнаты промозглой сыростью, ползущей из леса.
-Закрой окно, простудишься! – крикнула мать Оле. Девочка все наблюдала за колющим дрова отчимом.
-Да, закрой окно, выдра! – тихо сказал подошедший Митя и пнул девочку по ноге, как будто случайно.
-А ты мне тут не указ! – взъерошилась Оля.
-Зато у меня родной отец, а у тебя отчим, — процедил сквозь зубы Митя. – Он и не любит тебя совсем. Он мне сам говорил.
-Врешь! Ты просто завидуешь, что он не с тобой живет, а со мной. Значит, моя мама лучше!…
Маша вбежала в комнату, когда ребята уже вовсю дубасили друг друга кулаками, шепча свои наивные, но от того кажущиеся воплощением самой злости, проклятия.
-Что здесь происходит?! Денис! Денис, иди сюда! – Маша в ужасе рассматривала подбитый глаз дочери. – Что же ты сделал, Митя? Ты же мог её зрения лишить!
Митя, потирая ребра, только шумно дышал и отворачивался. Ему было не жаль эту глупую, лохматую девчонку, что называла его отца «мужиком», не жаль бледную, испуганную Машу, что так старалась казаться доброй, а вот сейчас снявшей маску и смотрящей на Митьку со злостью.
Митя гордо поднял голову и взглянул на отца. Вот ради кого он надавал тумаков этой малолетке. И чем громче рыдала Оленька, тем выше задирал подбородок Митя, ведь он защищал своего отца, доказывал всем, что Денис только его, его и мамы, она просто этого пока не хочет, но потом обязательно вернет отца.
-Пошел вон, — слова Дениса моментально стерли самодовольство с лица паренька. – Как ты смеешь бить ребенка? Бить девочку?!
Денис все больше заводился, слыша причитания Маши.
-Но, папа! Я же для…
-Вон, я сказал. Завтра отвезу тебя домой, иди, собирай вещи!
-Не надо! – вдруг прошептала Оля. – Пусть Митя останется…
Мальчик на секунду остановился, но тут же мотнул головой, как будто прогоняя назойливую муху, и быстро вышел из комнаты, оставив Олю с сочувствующими родственниками. Через несколько минут на маленькой кухоньке дачного домика раздался грохот, Елена Михайловна вскрикнула.
Маша прибежала посмотреть, что случилось.
Большой медный таз, что до этого, наполненный вареньем, стоял на плите, теперь валялся на полу, а по линолеуму расползалось большое, липкое, красное, в черных крапинках семян, пятно.
Бабушка растерянно стояла чуть в стороне, смяв в руках фартук…
-Увези его, Денис! Увези сейчас же! – закричала Маша.
-Маша, но он же не собачка! Взала-отдала! – развела руками Елена Михайловна. – Переживает парень. Подросток он, тяжело…
-Брось, мама! Сейчас я его прощу, а завтра он с Олей что-нибудь сделает!
-Ладно, не кричи. Я отвезу его к матери, — Денис развернулся и ушел наверх.
-Митя, собирайся, сынок. Поехали…
-Папа! Давай уедем вместе! К нам домой вернемся! — Митя как будто пытался поймать солнечный луч, но тот постоянно ускользал из рук. – Я не разрешил маме твое кресло выбросить. Поехали, а?
-Я жду в машине, — Денис сжал губы. – Позвони матери, что едешь.
Оля, все еще держа у глаза холодный носовой платок, смотрела, как Митя садится в машину, слышала, как хлопнула дверь, и Денис, включив фары, покатил по аллее.
-Ничего, Оленька! Он здесь больше не появится! – Маша гладила ребенка по голове, но Оля вдруг смахнула ее руку и, развернувшись, ушла к себе. Девочке было жалко Митьку. Она сама довела все до драки, а выгнали его…
…Митя и Денис ехали в машине молча.
-Зачем ты это? – наконец произнес мужчина и посмотрел на сына в зеркальце. – Я хотел, чтобы вы подружились, я…
Но Митя его не слышал. Он, надев на ушники, спал на заднем сидении. Его лицо изредка хмурилось, потом складочки на лбу медленно расправлялись, мальчик вздыхал. Сколько ночей вот так же Денис наблюдал за спящим сыном, пока тот был маленьким; поправлял одеяло, переворачивал мальчика, кладя его голову на подушку, когда Митька ложился во сне поперек кровати. Тогда казалось, что они вместе навсегда, что это так естественно, как восход и закат, как то, что снег обжигающе холодный, а песок у моря раскален до боли в ногах… Но все изменилось. Только Митя все еще топтался на черте между прошлым и настоящим.
Олеся стала все чаще придумывать поводы для отказа во встречах сына с Денисом. Она делала вид, что это всего лишь временные трудности – у Мити репетиторы, экзамены, поездки.
-Сейчас не очень удобно, давай на следующей неделе, — говорила Олеся. Денис бурчал что-то в ответ, пытался настоять на своем, а потом сдался…
Митя скоро привык к тому, что его жизнь стала пуста на один пазл. Отец окончательно выпал, сделав несколько бессмысленным весь рисунок семьи, что с таким трудом сохранялся в сознании.
Но Митя не позволял Денису исчезнуть из памяти совсем.
Когда-то Денис заразил сына любовью к моделированию самолетов. В девять лет мальчик собрал свой первый самолетик. Тогда они с Денисом вышли на школьное поле и запустили фанерную поделку. Голова кружилась, дух захватывало от того, что это именно твой самолет сейчас летает над прохожими, заставляет их останавливаться и поднимать головы…
Тот самолет давно сломался. Но у Мити было несколько других. Парень мог часами пропадать в мастерской у знакомых столяров, выпиливая новый самолет. Потом, собравшись большой компанией, моделисты шли на поле и демонстрировали свои поделки в небе. Денис бы им гордился…
…Другим увлечением Митьки были чаты в интернете. Олесю это мало интересовало. Она вся погрузилась в работу, считая, что выросший сын уже может сам о себе позаботиться.
А Митя приходил домой и, сидя за компьютером, менял свою реальность. Ему было интересно разговаривать с кем-то чужим, невидимым, кем-то, кто будет знать о молодом человеке ровно столько, сколько он сам захочет рассказать. В этом было нечто притягательное – слепить свой образ заново, немного поиграть в «как будто» и посмотреть, что из этого получится.
-Ты кто? – появилось в чате новое сообщение.
-Я Летчик, — быстро напечатал Митя. – А ты кто?
Ответ долго не приходил. Потом появилась короткая строчка.
-Я Водяная крыса…
Митя улыбнулся и отправил несколько смайликов.
-Откуда такое прозвище?
-Не важно. Поговори со мной.
-О чем?
-Мне плохо.
-Почему?
-Плохо быть никому не нужным.
-И я тоже никому… Это нормально.
-Нет. Я так не думаю. Раньше родители любили меня. А теперь им все равно.
Мите это было так знакомо. Им как будто наигрались, поставив на полку с остальными безделушками…
-Всем все равно. Моей матери все равно, что я прогуливаю институт. Она даже не спрашивает меня об экзаменах. Мой отец давно не появлялся, он даже не звонит. Ему плевать. Все так живут.
-Нет. Мой отец не такой.
-Тогда почему он оттолкнул тебя? А, Водяная крыса?
-Я не знаю. Он всех оттолкнул.
-А мать?
-А твоя?
-Моя считает, что я вырос…
Они переписывались каждый день. В этом было что-то забавное. Кто-то на другом конце проводов вдруг стал нужным, тем, кто каждый день интересовался, как у парня дела, рассказывал о себе, спорил, доказывал, а потом извинялся и желал доброй ночи…
Митя несколько раз предлагал встретиться, но автор сообщений не решался ответить согласием.
-Ладно. В другой раз…
-Сегодня мы запускаем модели. Приходи, если хочешь! – написал как-то Митя и отослал незнакомцу свое фото с новеньким, выкрашенным в красный цвет самолетом и адрес.
-Я подумаю, — ответил собеседник.
…Митя часто посматривал на толпу, ища глазами кого-то, кто мог бы оказаться человеком, прячущимся под именем «Водяная крыса», но никого не находил.
-Если бы он пришел, то узнал бы меня, — подумал парень и пожал плечами. – Хотя, на том фото я получился не очень…
…Но потом, вечером, приехав домой, Митя вдруг обнаружил сообщение от своего собеседника. Несколько восторженных слов, извинения, надежда на другие встречи…
-Забавно, — усмехнулся молодой человек.
«Водяная крыса» пропала из виртуального эфира столь же внезапно, как появилась там.
Месяц Митя зря открывал страницу их беседы. Новых сообщений не было.
И тут вдруг незнакомец попросил о встрече.
Сначала это насторожило парня, но решив, что в людном месте, посреди дня, ничего страшного случиться не может, он согласился.
Митька пришел первым. Он топтался у скамейки в сквере, осматривая проходящих мимо людей. Но никто не собирался остановиться и завести с ним разговор.
-Привет! – услышал он за спиной и быстро обернулся.
Девчонка с выкрашенными с синий цвет волосами и кольцами на каждом пальце смотрела на него чуть растерянно, смущенно.
-Привет. Ты «водяная крыса»?
-Да. Точнее, «Выдра», как ты когда-то назвал меня.
-Я?
-Да. Было дело. Я вот хотела спросить, тебе сестра не нужна?
Митя прищурился, чуть наклонив голову.
-Оля? -Митя вдруг вспомнил ее.- Какими судьбами?
Он уже давно не злился на нее. Просто знал, что эта девчонка где-то существует.
-От бабушки тебе привет. Она зовет на дачу, малину собирать. Поедем?
-С родителями?
-Нет. Они уехали. Вернутся осенью. Они рожают где-то за границей…
Девушка со вздохом закатила глаза.
Митя смотрел на нее и удивлялся, с какой надеждой эта девчонка заглядывала в его глаза.
-Что, совсем тяжко?
Ольга кивнула.
-Плавали, знаем! Когда поедем?
-Завтра…
-Таз новый надо привозить? – с улыбкой спросил молодой человек.
-Нет. Тот еще жив-здоров! – ухмыльнулась Оля…
…Маша родила сына. Денис, гордый, немного смущенный, держал на руках младенца и сиял от счастья.
Вечером родители дозвонились до Ольги.
-Ну, где ты? Трубку не берешь! Говорят, телефон вне зоны доступа.
-Я малину собирала.
-Где? На даче? Одна?
-Почему одна? Я с братом. Пять банок бабушка уже сварила, пока перерыв.
-С каким братом? Оля, в чем дело?! – Маша строго посмотрела на мужа и прошептала. – Вот говорила я тебе, что не надо никуда ехать! Что она там накуролесила?!
— Все нормально, мам! Все хорошо. Митя передает вам привет!
-Митя… — Денис расплылся в улыбке. – Митя…
…Сегодня молекулы большой, разбитой расстоянием и обидами семьи замедлили свой хаотичный бег. Они потянулись друг к другу, чтобы начать все сначала. Возможно, этого не случится, и сердца вновь оттолкнут друг друга, накопив злобу. Ну, а пока варится в большом медном тазу малиновое варенье, бабушка, Елена Михайловна, совсем старенькая, улыбаясь, сидит за столом, а брат и сестра с аппетитом уплетают рыхлый, нежный хлеб, макая его в малиновый сироп. Сегодня все хорошо, а дальше – будь что будет!…
Зюзинские истории
