Поезд шёл медленным ходом, плавно покачиваясь и чуть слышно постукивая. Проводница Галочка сидела в своём отделении, до следующей остановки был час времени. Галя уже привыкла дремать «по-кошачьи». Она могла заснуть даже на пятнадцать минут, чутко ощущая ход поезда и, просыпаясь через назначенное себе на отдых время, чувствовала себя отдохнувшей.
Самое бы время вздремнуть, но тут ей показалось, что в проходе у окон кто-то всхлипывает. Женщина выглянула из своего купе и увидела тоненькую девушку, которая вцепившись в поручни, стояла у окна.
— Всё в порядке? – спросила Галина.
Девушка, обернувшись, кивнула, но глаза её были на «мокром месте».
— Что такое? Не обидел ли кто? – встревожилась проводница и подошла к девушке.
— Да я так… Это личное. Извините. Просто … боюсь.
Галина взяла девушку под руку и повела к себе. Там она усадила гостью к окну и налила ей горячего чая.
— На-ка вот… Попей, успокойся. У меня конфетка шоколадная имеется. Не реви. Любовь, наверное? Несчастная?
— Как вы догадались?
— Эх, милая ты моя… В твоём возрасте девки плачут все по одному поводу. И как показывает жизнь – напрасно… Ну, рассказывай. Мне можно. Скоро ты выйдешь и вряд ли меня когда увидишь ещё. А я совет добрый дам.
Девушка вздохнула.
— У меня парень есть, откуда я еду, где учёба моя, — робко начала она. – Так вот, мы полюбили друг друга, вот уже как год вместе. Намерения у нас самые серьёзные. Но родители его никак нас не понимают. Говорят, что у него ещё учёба впереди. Он на третьем курсе института.
— Ну, может, и стоит подождать? – участливо спросила Галочка.
Девушка снова задрожала, готовая заплакать.
— Дело в том, что и ждать уже нельзя… — тихо призналась она. – Четвёртый месяц …
— Ах вот оно что… — понимающе кивнула Галина. – А он знает?
— Да, конечно, только вот родителям своим говорить боится, — вытерла слёзы девушка. И я моим не знаю, как сказать.
— Ну, это история не новая, деточка… Не ты первая и не ты последняя. Ведь и у меня так было.
— И что? – встрепенулась девушка, внимательно посмотрев на проводницу.
— А что? Боятся надо было забеременеть, а когда дело сделано – радоваться надо. А не реветь. Ребёночек хоть и малыш, как зёрнышко бобовое, а всё наверняка уже чувствует. Не говорить родителям — толку-то… Это не скроешь, и не тяните, всё расскажите.
— И свекрови? — спросила девушка.
— Конечно. Возможно, первая реакция её будет вспыльчивой, а потом… смягчится сердце, как подумает, что внучек её уже в животе растёт. Так моя свекровь мне говорила.
— А если они не согласятся с решением сына? – спросила девушка.
— А если он мужчина, то сам приедет к тебе, и начнёте самостоятельную жизнь – вам ребёнка воспитывать надо. И если он любит тебя, то не бросит.
— Мы любим друг друга… — улыбнулась девушка.
— Тогда и бояться вам нечего. И слёзы твои напрасны, вот увидишь. А сколько лет тебе?
— Восемнадцать…
— Мы тоже молодые были, когда поженились. Я уже тогда проводницей работала. В поезде и познакомились. И влюбился мой Серёжка с первого взгляда… Потом приехал ко мне и остался в нашем городе жить. На работу устроился, свадьбу сыграли.
Женщины задумчиво смотрели в окно. Галина, вспоминая свою юность, словно помолодела. Глаза заблестели, и улыбка осветила лицо. Теперь она была уже в предпенсионном возрасте. Но сейчас, рассказывая о муже, она засмеялась и погладила плечо девушки.
— И я своего любила. Надо мной подруги посмеивались. Мол, что ты, Галка, столько людей видишь, общаешься, а такого замухрышку себе выбрала… А мне нет его милее. И заботливый он, и хозяйственный. Вот я в рейсе, а дома всё в порядке. И чисто, и дети были накормлены и всё постирано даже к моему возвращению. «Отдыхай, милая», — говорит. Вот так-то. Конечно, скучали друг по другу, по детям я скучала особенно.
— Да, работа у вас… Не самая лёгкая… — сказала девушка. – Я бы не смогла.
— А я привыкла. И, если бы не муж, его подставленное плечо, вряд ли бы долго тут проработала. И бабушки наши помогали с внуками… Молодцы. Так что не переживай. Твоя жизнь наладится. И учёбу не бросайте. Всегда можно на заочное перевестись. А моя работа мне нравится.
— Пора мне на выход собираться, — сказала девушка, допивая уже остывший чай. – Спасибо вам за всё.
Поезд прибывал на станцию, проводница звала пассажиров на выход, провожала всех, помогая им спускаться со ступенек, подавала вещи.
Девушка вышла последней. Она обняла Галочку, словно та была ей родной:
— Спасибо Вам за поддержку. Я теперь не буду плакать. Я уже люблю своего ребёнка. И не буду расстраивать его… А мама и папа меня поймут.
— Удачи тебе, и лёгких родов, девочка…
Галина помахала рукой своей бывшей спутнице и поднялась в вагон. Закрывая дверь, она в который раз думала: «Вот и ещё одна птичка со своей судьбой, переживаниями, пусть у неё всё сложится. А ведь я даже имени её не знаю, не выпытываю никогда. И она моего тоже не спросила. Вот такая она, дорога жизни…»
Поезд тронулся, новые пассажиры размещались на своих местах, а проводница, улыбаясь, предлагала им горячий чай.
