И сварливым женщинам хочется счастья, особенно, если ты одинокая. Лидии хотелось счастья, хотелось мужского внимания, хоть и шестьдесят уже. Вот только, где его взять, этого внимания. Да и ровесников её совсем не осталось.
Все мужики в деревне звали её, не иначе как «барыня». Она была богата по деревенским меркам, у неё всегда находилась работа, платила она мало, но где в их небольшой деревушке можно ещё заработать даже эти небольшое деньги.
***
Трое её очередных работника, с утра пилили и кололи ей дрова, и теперь ждали оплату своего труда, стоя возле изгороди.
— Что-то барыня совсем не торопится, — произнёс молодой мужчина.
— А ты зайди к ней в дом, — улыбнулся мужчина постарше. – Предложи ей баньку затопить, спинку ей потрёшь.
— Нет уж, уволь! Ни за какие деньги.
— Идёт!
Та подошла и сунула им по тысячерублёвой купюре.
— Лидия Михайловна, — возмутился самый старший из работников. – Мы у тебя с утра пашем, а ты нам по тысячи.
— Хватит вам! Вы даже двор за собой не подмели и окурков набросали.
— Завтра Троица, а вы ругаетесь!
— Вот вам ещё, — хозяйка протянула пакет с бутылками. – Всё, до свидания!
Мужики забрали пакет и ушли.
Лидия посмотрела им вслед и ворчливо произнесла себе под нос:
— Чем недовольны? Вместо того, чтобы сказать: спасибо, что ещё плачу какие-то деньги, они возмущаются. Весь двор в свинарник превратили. Хоть самой бери метлу и подметай, — глянула на улицу. – О, Ромка идёт! Его что ли заставить. Его хоть ветром шатает и прихрамывает, но двор подмести сможет.
Подождала, когда он подойдёт, этот мужик, который был лет на десять младше её, и грубо спросила:
— Заработать хочешь?
— Да. А что сделать?
— Двор подметёшь, только хорошо!
— Ну, давай! – и он смело зашёл во двор. – Делать всё равно нечего.
Делать Роману, действительно, было нечего. В городе его на работу не брали с его-то восьмью классами и физическими данными. Любой начальник, едва взглянув на него, тут же находил причину для отказа. Мужики, когда ходили шабашить, его тоже с собой не брали. Был огородик, во дворе куры. Так и жил, чем бог пошлёт. Жены у него никогда не было.
Взялся за работу. Работал медленно, но тщательно сметал каждую щепочку.
— Лида, что к празднику готовишься? – улыбнулся он хозяйке.
Та даже растерялась. К ней так, по-простому, редко кто обращался, тем более, такой молодой, по её мерке, мужчина.
— Ты мети и поменьше разговаривай! – ответила своим обычным грубым голосом.
Зашла в дом, прошла на террасу и стала наблюдать за работником:
«Чего это он со мной, как с равной, разговаривает? Нашёл подружку! Сколько ему за двор заплатить? Ста рублей, пожалуй, хватит. А может накормить его. Вон какой худой. Досыта, поди, никогда и не ел».
Зашла на кухню, огляделась:
«Что ему сготовить? Мой, когда жив был, — глянула на образ и перекрестилась. – Царствие ему небесное! Девять лет его со мною уже нету. Он ел и пил много, от этого и помер. Старше меня был лет на десять. Тогда даже, в душе, обрадовалась: кончились мои мучения. На жизнь он мне оставил. С тех пор на меня ни один мужик, ни разу не обратил внимания. И детей у меня никогда не было. Видно господь решил меня наказать».
Постояла, повспоминала былую жизнь:
— Ой, что я стою? Я же этому Ромке хотела обед сготовить. Хотя настоящий обед приготовить не успею, приготовлю, что-нибудь на скорую руку, — произнесла она вслух.
Разговаривать Лидии было не с кем, и она часто разговаривала сама с собой.
Нарезала колбасы, сыр, открыла рыбные консервы и ещё много чего. Всё было дорогое и вкусное и бутылка магазинная с дорогим напитком. Для себя любимой она деньги не жалела. От мужа остались какие-то ценные бумаги и по ним до сих пор деньги приходят. В последнее время по сто тысяч. Куда для одной такие деньги? Да ещё хозяйство своё.
Вновь вышла на террасу и стала смотреть, как работает мужчина. Едва тот закончил уборку, вышла на крыльцо:
— Роман, зайди!
Тот пожал плечами на губах мелькнула улыбка и пошёл следом за хозяйкой. Дома та кинула на ванную комнату, у Лиды все удобства были дома:
— Мой руки и садись ужинать!
Роман глянул на стол и пошёл мыть руки.
Чистый и довольный сел за стол:
— Что, Лида, уже темнеет? Можно начинать Троицу справлять.
— Троицу на природе справляют, — неожиданно улыбнулась. – Ладно, наливай понемногу!
Просьба тут же была выполнена.
— Лида, за твоё здоровье! – произнёс гость, кивнув головой.
Такой колбасы Роман не пробовал и из консервов, в основном, ел только кильку в томатном соусе, и он потихоньку стал уничтожать содержимое стола, не забывая наливать понемногу.
«А он неплохой мужик! – всё чаще и чаще приходили Лиде в голову интересные мысли. – Ну, худой, немного хромает, зато как красиво говорит и на меня, как-то по-особому смотрит. Почему я на него никогда внимания не обращала?»
«А она неплохая женщина! Все говорят, что злая и жадная, а вон какой стол накрыла. Улыбается, значит, не такая уж и злая. Ой, что-то я засиделся, пора и меру знать. А уходить так не охота».
Всё же поднялся из-за стола:
— Лида, мне, наверно, пора? – произнёс как-то неуверенно.
— Рома, ты куда? Там на улице темно…, — она понимала, что говорит глупость, но умного ничего в голову не приходило.
— Да, темно…
— Оставайся! У меня четыре комнаты, я тебе постелю.
— Ну, ладно!
— Иди, пока мойся, а я тебе койку приготовлю!
***
Быстро расправила постель. Подбежала к комоду, достала халат и полотенце. Выбрала носки из своих потемнее.
Бросилась к ванной комнате, просунула руку:
— Рома, тебе полотенце и халат.
Роман, явно, не ожидал такой заботы от хозяйки. Вылез из ванны, вытерся чистым новым полотенцем и надел халат. Дома-то новых полотенец отродясь не было, да и чистых тоже, а уж про халат и говорить нечего.
И тут его взгляд упал на свои носки и трусы. Мелькнула мысль:
«Надо постирать».
Потрогал трубу, тёплая.
Трусы-то ещё нормальные, всего в двух местах порваны, а вот носки… И тут он увидел новые носки, который сразу под халатом не заметил. Облегчённо вздохнул и бросил свои в мусорную корзину.
Хозяйку уже ждала его:
— Иди вон в ту комнату и спи! Я пока порядок наведу.
Зашёл Роман в чистую комнату, лёг на чистую постель и не заметил, как заснул.
***
Правда, вскоре проснулся, за стенкой кровать заскрипела.
«Я же не дома», — сразу вспомнил, где находится.
Невольно прислушался. За стенкой вновь скрипнула кровать и раздался вздох, какой-то печальный и разочарованный.
«Лида, что-то не спит? – послушалось какое-то шмыганье. – Она, что плачет?»
Встал и направился в соседнюю комнату. Прислушался и решительно открыл дверь.
***
Проснулась Лида, когда едва рассвело. Рядом её вчерашний работник:
«Что соседи подумают? – сразу пришла в голову мысль. – Надо его выпроваживать».
Легонько потрясла за плечо:
— Рома, просыпайся! Уже светло.
— Что? – он сел на кровать и удивлённо завертел головой.
— Собирайся домой!
— Да, сейчас! – последовал тяжёлый вздох.
***
Он ушёл, а слёзы сами полились из глаз. Немного поплакав, Лида попыталась разобраться в том, что случилось этой ночью:
«Что люди подумают обо мне, если узнаю? Заманила старая мужика. А я ведь совсем не старая. Разве шестьдесят лет старость? Всё равно получается, что заманила, — но вот по лицу скользнула нежная улыбка. – А Рома таким хорошим мужиком оказался. Может зря я его выгнала? Нет не зря. Между мужчиной и женщиной должна быть какая-та, хоть бы симпатия… романтика».
***
Долго не могла Лида успокоиться. Всё не могла понять правильно поступила или нет. Немного успокоившись стала готовить завтрак.
Получился он у неё каким-то необычным. Яичница с колбасой, посыпанная мелким укропом, зачем-то поставила на стол миску с деревенской сметаной. Заварила крепкий чай.
Она стояла и смотрела на накрытый стол, когда в дверь раздался стук, заставивший вздрогнуть.
Открыла. В двери стоял Роман. Он сделал шаг через порог и протянул букет ромашек:
— С праздником тебя, Лида!
На лице женщины появилась счастливая улыбка из глаз полились слёзы. Трепетно взяла букет:
— Спасибо, Рома!
А в голову ворвалась безумная мысль:
«Пусть соседи говорят, что хотят, мы всё равно будем вместе!»
