Валерий влюбился так, что петь хотелось. Он дарил цветы, баловал любимую подарками. Он просыпался с улыбкой и жил целый день с ее именем на устах. В душе пели птички, по организму порхали бабочки.
Он даже с коллегами на работе в обед поделился:
— У меня как в кино – бабочки в животе.
Но коллеги были давно женаты и циничны, его романтических восторгов не поддержали, а похохотали:
— В животе бабочки? В животе живут только глисты, иди лечись. Бабочек там не бывает.
Валерик обиделся, родителям пожаловался на жестокость некоторых мужчин.
Отец тихонько посмеялся, а мама рукой махнула:
— Не обращай внимания, лучше приводи невесту в гости. Я торт испеку, мой фирменный, пообщаемся, познакомимся.
И Валерик привел. Когда отец увидел ее, то даже крякнул, тихонько проворчав про себя:
— Глисты не в животе, а рядом.
Валерий представил любовь всей своей жизни:
— Моя Элиза.
— Элиза? Какое имя необычное. А по паспорту.
— Здравствуйте, неважно. Я привыкла к Элизе.
Она была высокая, очень худенькая.
— Я торт не буду, там столько калорий. Я ем только зелень, питаюсь энергией солнца.
У мамы перед глазами встала сцена из какого-то сериала, про матчество, про Натальевну, и финальная фраза посетителя этой Натальевны, за что и выдворен был герой сериала оттуда с синяком под глазом.
— Ой, если я такое скажу, то синяк-то мне сын точно не поставит, но обидится.
Татьяна Петровна покосилась на мужа, который был весь пунцовый, он сказал:
— Ой, я, кажется, подавился.
Супруг выскочил на кухню, Татьяна Петровна поспешила следом. Там муж шепотом произнес то, что было у жены в голове.
Они тихо похихикали, и, надев серьезное выражение на лицо, вернулись в комнату. Элиза важно заявила:
— Вот видите, как вредна эта пища. Надо быть добрыми, любить жизнь, наслаждаться энергией солнца, ветра, питаться только растительной пищей, не причиняя боль всему живому.
— А я вот читала, — сказала Татьяна Петровна, — что растения слышат, чувствуют добрую руку, когда с ними разговаривают. Так им в этом случае тоже больно. Вот съел одуванчик, а его корневая система плачет.
Элиза сбилась и замолчала. Отец жениха потом прокомментировал сей момент одним словом:
— Зависла.
Татьяна Петровна сбегала на кухню. Быстро порезала морковочку, сельдерей, перчик, на тарелочку положила дольки помидоров и огурцов. Фрукты в вазочке и так стояли на столе.
— Пусть наше травоядное травоядит, — хмыкнула она, и добавила орешков.
Она быстро перевела разговор про дачу, что овощей там много растет, и все без химии, полезные. Валерочка съездит, и привезет. Не то, что вредные магазинные. Элиза тихо кивала и помалкивала, все еще переваривая информацию, полученную ранее.
Когда молодые ушли, родители нахохотались, налили по большой кружке чая, тортик отрезали, и муж серьезно сказал:
— Таня, я тут вот что заметил. Изображает-то она из себя эльфу и дриаду в одном флаконе, а сама цепко так взглядом квартиру нашу окинула. Валеру-то она на имущество быстро разведет.
— Что ты предлагаешь?
-Я напишу на тебя завещание, а ты на меня. И еще, я против того, чтобы молодые жили с нами.
— Я тоже об этом подумала. Мы все равно собирались покупать недвижимость, вот и давай купим квартиру.
— Купим на твое имя. Но по завещанию переживший супруг унаследует супружескую долю. У Валерия не будет соблазна нас шантажировать. Элиза-то им крутить будет только так.
Так и сделали. Купили в очень неплохом месте, рядом с парком, недалеко школа и садик (на будущее), запущенную, но зато трехкомнатную квартиру.
Валерий все эти приобретения пропустил, был весь в своей любви.
— Мама, я, наверное, женюсь.
— Женись, но у нас на свадьбу денег нет.
— Как нет? Вы же откладывали. Я хотел занять у вас, слетать на Мальдивы.
— Ничего себе запросики. Это же огромные деньги. Нет, дорогой, свадьба, Мальдивы и все остальное – за твой счет. Мы деньги потратили. Кстати, где вы жить собираетесь?
— Так здесь. У Эли квартиры нет, она снимает, а у нас хорошая трехкомнатная. Места всем хватит.
— Почему Эля? Она же Элиза.
— Мама, Элиза выговаривать долго. А Эля звучит нежно и ласково.
— Нет, Валера, жить с тобой мы еще согласны. Но делать коммунальную квартиру из отдельной не хотим. Две семьи в одной квартире, да еще с разными понятиями о хозяйстве, о питании, — это путь к конфликтам. И кто готовить будет?
— Так Элиза только растительную пищу ест.
— А ты? Тебе-то жена должна готовить, стирать
— Мама, но ты же меня лучше всех кормишь.
— Нет уж, кормилицей женатому сыну я быть не намерена. Так что мы с отцом тут поступили так: купили трехкомнатную квартиру. Не в самом хорошем состоянии, но стены есть, место хорошее, соседи неплохие. Въезжай и живи.
Валера с Элизой съездили, посмотрели, и Валера принялся за ремонт. Немало денег дали родители – и на сантехнику, и на электрику.
Квартиру он отремонтировал, осталась мебель.
— Мама, мы хотим вот такой спальный гарнитур.
— А я причем?
— так это… Элечка говорит, что квартира-то ваша.
— Наша, да. Мы квартиру купили, ремонт оплатили. А уж мебель под себя сами покупайте. Хоть с золотыми балдахинами. Вот уж диваны и всякие тумбочки мы вам спонсировать не собираемся.
Валера надулся, но все же мама права. И мебель они купили скромнее, чем хотели. Свои же деньги Валера тратил, не родительские.
И зажили молодые в трехкомнатных хоромах. В ЗАГС еще только собирались. И Элиза стала постоянно намекать Валере:
— Скажи родителям, что мы готовы в подарок на свадьбу получить эту квартиру.
— Так их деньги потрачены на покупку квартиры.
— А ты единственный сын. Пусть нам подарят.
Валера приехал домой, и завел разговор с родителями:
— Мы с Элей подали заявление в ЗАГС.
— Отлично, — кивнули родители. – Когда событие?
— Через три месяца. Так я о чем: хочу, чтобы вы нам с Элечкой на свадьбу подарили бы квартиру. Все же хочется себя собственниками там ощущать.
-Валера, ладно бы еще тебе подарить квартиру. А Элизе -то, с чего мы должны дарить свои кровно заработанные метры?
— Она моя будущая жена.
— Вот своей жене метры сам и обеспечивай, а наши мы ей дарить не собираемся.
Валера обиделся:
— Жадные вы.
— Купи свою квартиру, и дари хоть по сантиметру, а нам не командуй.
— Но ведь все равно мне по наследству достанется, я единственный у вас.
— А ты нас не хорони. И своим имуществом мы сами решим, как распорядиться. Все, Валера, разговор окончен.
Элиза, конечно, была недовольна, но смолчала. Свадьба была небольшой, красивой. Молодые сразу улетели отдыхать. Пусть и не на Мальдивы, но тоже так… недешево. Родители с обеих сторон подарили весьма немалые суммы.
Прошел год, и мужа у Татьяны Петровны не стало. Она очень переживала. После 40 дней сходила к нотариусу, заявилась на наследство, завещание было на нее сделано.
Валера приехал через неделю:
— Мама, я у нотариуса был. Что за дела? Мне разве ничего после отца не полагается?
— Нет, Валера. Ни в этой квартире, ни в той, где вы живете, тебе ничего не полагается. Мы с отцом так решили.
Прошло еще пара месяцев, и Валера стал регулярно приезжать к матери, с одними и теми же разговорами:
— Ты не молодеешь, куда тебе столько квартир. Перепиши сейчас на меня.
— Нет, вот не станет меня – унаследуешь. И не хорони раньше срока. Я намного младше отца, мне и до пенсии мне еще далеко.
Элиза же дома бурчала:
— Мать у тебя молодая, выйдет замуж, и все имущество ее новому мужу перейдет, и останешься ты с голым филеем. Пусть или квартиру одну перепишет на тебя, или деньги отдаст за долю. Тебе бы так причиталось -четверть в этой квартире, и четверть в родительской. Пусть деньги отдает, я посчитала по рыночной стоимости, это очень приличная сумма.
Татьяна Петровна, конечно, отказала. Когда Валерий ушел, она очень плакала. Приехала сестра:
— Что рыдаешь.
— Да, Валера, на свою кукушку все работает: и квартиры ему, а значит ей, отдай. И деньги отдай, и меня уже хоронят.
— Таня, не реви. Лучше поехали на дачу ко мне на выходные.
Она чудесно отдохнула у родных, и у нее в голове возникла идея. Она собрала все деньги, какие были, и купила студию.
— Выселят, сама перееду, — смеялась она.
Но получилось по-другому. Валерий опять приехал, требовал денег, квартиры, даже обозвал мать. Татьяна не была тихой и спокойной, ответить могла. Так что Валерий с Элизой были выселены из квартиры в течение суток, вещи их оказались в студии, ключи от нее у Валерика.
— Хочешь квартиру – дарю. Завтра у нотариуса.
Валерий пришел, дарственную на студию его мама подписала, и ушла.
— Дальше – сам. И да, не спеши на Элизу ее оформлять, и потом ко мне бежать с жалобами.
— У тебя больше нет сына. А Элечка меня никогда не бросит. Мы уже столько лет вместе.
— Ну вот и ладно. Только биологическое родство тебе не удастся отменить. У меня есть сын, и, к сожалению, очень глупый.
Дома она, конечно, переживала, много плакала. Но твердо решила:
— Обнаглели в край. Сейчас еще ребенка родят, зарегистрируют тут и вселятся до 18 лет. И их, как клопов, не выселишь. Будут сидеть тут и кровушку у меня пить, все время чего-то требуя.
И она обратилась в суд,
Валерий подал иск в суд на маму:
— Прошу взыскать неосновательное обогащение с моей матери. Я на ремонт и мебель потратил больше миллиона рублей.
Татьяна в суд не пошла, ходил адвокат:
— А вас не просили делать ремонт. Вы прекрасно знали, что квартира вам не принадлежит, вы не собственник. Цены и ремонтные работы вы не согласовывали с собственником. Да и деньги вам родители на ремонт давали наличными, и на мебель дали. Доходы Ваши были меньше, чем вкладывали в ремонт, значительно. Это не одна Ваша годовая зарплата.
— У меня договоры есть.
— А согласование с Татьяной Петровной этих договоров есть?
— Нет, но это и так почти моя квартира. Она же куплена для меня. И я единственный наследник. Я делал с учетом, что все равно мне все достанется.
Адвокат заявил срок исковой давности:
— На момент проведения ремонта истец знал, что квартира не его, и времени взыскать с ответчика неосновательное обогащение у него было. Ремонт делался в 2006 году, а сейчас 2019 год. Сроки ушли.
— Так до этого ничего же не предвещало плохого. А еще хочу сказать, что срок надо считать с момента признания меня утратившим право пользования и снятия с регистрационного учета.
Суд рассмотрел все документы, выслушал стороны и решил:
Срок исковой давности подлежит исчислению с момента окончания производства ремонтных работ и работ по установке мебели. Истец с момента вселения в квартиру и производства в ней ремонта с 2006 года, законным владельцем квартиры не являлся, следовательно, должен был, и мог знать, как он полагает, о неосновательном обогащении ответчика за счет улучшений жилого помещения с момента осуществления таких улучшений.
Оценив представленные сторонами доказательства с учетом положений ст. 67 ГПК РФ, суд приходит к выводу об отказе Валерию в удовлетворении исковых требований.
Так что Валерику отказал суд, но он не успокоился, и пошел обжаловать.
Но и апелляция и кассация ему отказали.
