«За каждым великим мужчиной стоит великая женщина» — услышал однажды Николай поговорку и мысленно согласился.
Да, всё именно так. Женщина необходима мужчине не меньше, чем воздух. Она его вдохновитель, соратник, друг, она поддержит его в подвигах ратных и залижет раны, в случае поражения.
Великой женщиной Николая была Надя. От одного этого имени сердце мужчины сладко-сладко ныло. Надя, Надюшенька, душа его, его вторая половинка… Как же так вышло, что встретились они слишком поздно? У него уже дочь в первый класс пошла, а сын в пятый перешёл. Им бы познакомиться на десяток лет пораньше. Эх, жизнь…
Он всерьёз подумывал о том, чтобы развестись с Оксаной, даже речь готовил. Был уверен, что с Оксаной нужно говорить прямо и просто, никаких витиеватых фраз она не поймёт. Слишком приземлённая женщина, хотя, бесспорно, неплохая. Скандалов ему не устраивала, ревностью не мучила. Хотя он был уверен — догадывалась о причине его поздних возвращений. Разве настоящая женщина потерпит рядом с собой соперницу?
Нет, Оксана, как рыба — куда течение, туда и она. Что, в общем-то, удобно, но не хватает в жизни куража, драйва, интимности. Этим с лихвой Николая одаривала Надежда, миловидная брюнетка с упругим как у девушки бюстом. С Надюшей он становился настоящим мужчиной: завоевателем, покорителем, мачо.
А как они разговаривали! Иной раз и постельных утех не нужно было, лишь бы выговориться. А какие у неё руки нежные, да волшебные: и приголубит и массаж сделает. Каждый раз с сожалением уходил от любовницы к жене, сокрушаясь, что не открылся Оксане раньше.
А сейчас, когда у неё возникли проблемы с сердцем, было бы подло бросать её. «Не по-человечески это, я же не сволочь какая. Оксана мне двоих детей родила, вот поднимем их на ноги, тогда и посмотрим, а пока только ждать остаётся» — рассуждал Николай.
И неизвестно сколько бы ещё пришлось ждать, но случилось непредвиденное — сердце Оксаны не выдержало напряжений, сдалось раньше срока. Наверное, все эти нервотрёпки с институтами доконали её. Ушла Оксана, оставив Николая вдовцом. Хорошо, хоть детей успели вырастить: сыну до диплома год остался, дочь на второй курс перешла.
Во всей этой суете Николая грела и пугала мысль о Наде. Грела-то, вестимо по какой причине — любил он её. Но и боялся, что за это время она его разлюбит, уйдёт от него к другому. Ведь такой долгой разлуки у них ещё не было. Но и вырваться из серых будней не получалось. То её родители неделю жили у них: после поминок уедем. То на работе аврал. То дочь вдруг слезами заливается — не оставишь дома одну, всё-таки мать потеряла.
Но когда увидел свою Надю, обнял её вмиг, все тревоги растаяли как снег под весенним солнцем. Да как же он мог сомневаться в ней?
Но он понимал, что нельзя сейчас быть слишком активным — люди не поймут. Только жену похоронил, а уже в другой постели греется. Нехорошо это, не по-человечески. Они выждут. Сколько лет ждали и сейчас подождут, а потом уже вместе и навсегда. Правда, жениться он больше не хочет. Какая-то древняя мужская память взывала к свободе, хотя бы номинальной. Но Коля был уверен — Надя поймёт.
Ах, как же сладко было в её объятиях, он уже и забыл, что может быть так хорошо и умиротворённо. Спокойствие — это то, чего так не хватало в последние месяцы. Задрёмывая, Николай подумал, что готов провести рядом с Надей остаток дней, рассчитывая, впрочем, что их будет ещё много.
Но вскоре обнаружил, что спокойствие — это единственное, что может предложить ему Наденька. Остальные вопросы ему приходилось решать самому. Оно и понятно, ведь раньше Надя жила одна, мужской руки в доме не было, вот и не было в ней знаний о том, как ухаживать за мужчиной. Всё-то ей подсказывать приходилось.
И как его брюки на спинку стула вешать, чтобы не помять. И что его конструкторские журналы нельзя закрывать, иначе он забудет, на какой странице читал. А ему важно быть в курсе всех новостей, иначе «молодняк живо сожрёт». И что не любит он, когда его беспокоят, когда он в ванной лежит. Хотя тут сложнее — санузел в квартире Нади совмещённый, а расслабляться он любит подолгу.
Непривычно всё было с Наденькой, вот взаправду говорят, женщины после свадьбы меняются. А ведь они не женаты! И это его ещё больше укрепило в мысли, что жениться больше не будет.
Через пару месяцев Николай обнаружил, что к нему вернулась изжога. А он совсем позабыл о ней, она его только в студенчестве и мучила, потом Оксана специально для него готовила так, что и вкусно (ум отъешь!), и полезно. Он ведь за эти годы и в весе практически не прибавил, хотя работа у него сидячая.
А ещё Надежда доставала простыми бытовыми вопросами, которые Оксана всегда решала сама. Кончились продукты? После работы успевала в магазин забежать, или детям список вручала. Неглаженной одежды в доме отродясь не было, всё отутюжено и развешено, носки разложены попарно, после ужина его никто не беспокоит: «папа работал, папе надо отдохнуть». И такая мелочь, как чайный пакетик никогда не был поводом для ссор с Оксаной.
— Николай Викторович, — осторожно начала отдел кадров, и мужчина понял, что ничего хорошего он сейчас не услышит, — Сегодня генеральный вызвал, долго кадры обсуждали. Сейчас, говорит, ситуация сложная, лишние рты кормить не можем. В общем, из каждого отдела по одному человеку сокращают, только производство не трогают.
— Ну? Кого из моего отдала хотят убрать?
— Вас, — выдохнула она и опустила глаза.
Николай вскочил:
— Как меня? Да я на эту грёбанную контору двадцать лет жизни положил, да я здесь каждый гвоздик, каждый шурупчик на ощупь знаю. Это что же получается, как сложную конструкцию разработать, так Викторович помоги. Как сокращать, так тоже Викторович?
— Николай Викторович, я вас понимаю… Генеральный говорит, что вы работаете по устаревшей методике, сейчас много новых программ и то, что вы делаете всем отделом могут сделать два человека. В общем, он вслед за вами ещё одного сократит.
— Да много ли он понимает!
— Вообще-то, думаю да, много. Не зря же его учредители переманили из другой компании.
Николай дослушивать этот бред не стал, схватил куртку и выскочил из офиса. Еле дождался, когда Надя вернётся с работы, вывалил ей всё, что думает. А она вместо того, чтобы настроить его на борьбу протянула:
— Коленька, может, не стоит держаться за эту работу? Ты прекрасный специалист, найдёшь другое место.
— Надя! Что ты такое говоришь? Да какое другое место? — он захлебнулся возмущением.
— Милый, но ведь ты же говорил, что они внедряют новую программу, а тебе она совсем не нравится… Зачем работать там, где тебе не нравится?
Николай разозлился, схватил куртку:
— Я к себе!
Надежда пожала плечами. Он шёл и кипятился. Нет, ну почему он должен объяснять ей то, что и так очевидно? Вот Оксана никогда с ним не спорила, все его решения принимала как должное. И вообще, всегда была на его стороне, во всех вопросах. И когда он хотел уволиться, и когда решил остаться. И когда машину покупал, не зудела, что лучше иномарку, а не ту, на которую денег хватает. И с матрасом этим долбанным не доставала никогда. Пришло время — нашла нужный, у него только денег спросила. И ведь он знал, что Оксана лишнего не потратит.
А в этой… в этой женщине он уверен не был. Не его интересами она живёт, а своими!
Поздно Николай понял, кто был той великой женщиной, стоявшей за ним и в горе и в радости, и в бедности, и в болезни. Той великой, что верила в него и огородила от быта, учитывая все его потребности и привычки. А то, что грудь у неё не такая упругая, так то понятно — она ему двоих детей родила.
Ну и куда сейчас идти? Его дома-то не особо ждут: сын девушку привёл, живут вместе. Ему с молодыми толкаться совсем не хочется. Вот была бы жива Оксана, она бы такого точно не допустила…
Эх, кабы думал раньше…
