Пал Палыч любил Марью Ивановну. Это знали все: учителя, технички и даже школьники. Каждый год на уроках труда Пал Палыч вместе с учениками готовил подарки ко Дню учителя. Сюрпризы изготавливались одинаковые. Это были рамочки для фотографий, разделочные доски с выжженным на них орнаментом, большие деревянные ложки для варки варенья и прочие мелочи для всех учителей. Но подарок Марье Ивановне трудовик всегда мастерил сам. При возможности делая гравировку: «Дорогой Марье Ивановне на долгую память». Авторства своего он ничем не обозначал, боясь показаться навязчивым. И презент этот учительнице математики неизменно вручал лучший ученик одиннадцатого класса.
Пал Палыч не был юнцом, ему было далеко за пятьдесят лет, но при разговоре с математичкой на его щеках проступала нежно-розовая краска. Однако, несмотря на мальчишеское стеснение, поступки его были мужскими. Предмет своего восхищения он ограждал от всех возможных горестей и забот. Трудовик чинил поломавшиеся каблуки, прибивал полочки в кабинете математики, занимал очередь в буфет. Он знал обо всех вкусовых предпочтениях Марьи Ивановны и мог, даже проснувшись среди ночи, назвать количество ложек сахара, которое она кладет в чай. Если кто-то из школьников чем-то расстраивал математичку, что случалось крайне редко, он тотчас попадал на серьезную беседу к трудовику.
Но ученики часто пользовались плодами этой симпатии. Так, объясняя опоздание на урок труда, можно было сказать учителю, что ты беседовал c Марьей Ивановной. Тогда гнев Пал Палыча мгновенно улетучивался.
Нельзя сказать, что Пал Палыч был строгим учителем. Его добродушное лицо не оставляло никаких сомнений в том, что сердце у него тоже доброе. Роста он был небольшого, но крепко сложен. Одевался он всегда одинаково. Носил синие брюки и рубашку в крупную клетку, а сверху был неизменный халат трудовика. Его нельзя было назвать красавцем, но ничего отталкивающего в нем не было. И, несмотря на многочисленные добродетели, женат трудовик никогда не был.
Урок труда. Фото: А.Чугуев
А Марья Ивановна была красавица. Высокая, стройная, с копной туго заплетенных в узел черных волос. В класс она входила, как королева, с гордо поднятой головой и великолепной осанкой. Она была ровесницей трудовика. В этой школе они вместе работали последние пять лет. Все уже привыкли видеть их вместе. Однако, если над симпатией трудовика добродушно подсмеивались, то со стороны Марьи Ивановны сложно было разглядеть какую-либо благосклонность к этому мужчине. Она позволяла окружать себя заботой, но при этом, кажется, даже не задумывалась о том, откуда эта забота берется. Все считали, что Пал Палыч был для нее привычным и удобным, как домашние тапочки.
Знала ли математичка о симпатии, которую так долго питал к ней трудовик? Скорее всего, да. На многочисленные вопросы о личной жизни, прямые и косвенные намеки на известного учителя, она неизменно отвечала: «Милые мои, я уже один раз замуж сходила. Мне там не понравилось». И бросала на вопрошающего такой свирепый взгляд, что разговор мгновенно переходил на другую тему.
Так что, по мнению общественности, Пал Палычу было не на что надеяться. Его жалели в глаза и за глаза. А некоторые особо сердобольные учительницы даже пытались устроить ему сватовство со своими более подходящими, по их мнению, знакомыми.
«А что хорошему мужику пропадать? Эта мегера на него все равно внимание никогда не обратит», – говорили они.
Из-за подобной назойливости трудовику один раз пришлось выбираться из школы через окно гардероба. В тот день потенциальная невеста вместе со сватьей ожидали его в школьном коридоре у выхода. Пал Палыч всегда был безотказным и, зная это свое свойство, решил скорее ретироваться.
«Неужели они не понимают, что мне кроме Машеньки не нужен никто?» – думал он.
И, что бы ему ни говорили, он оставался при своем мнении. И, казалось, был вполне счастлив и доволен своим положением.
Однако ничто не вечно под Луной. В один прекрасный день его Машенька собралась на пенсию по выслуге лет. Все знакомые отговаривали учительницу от этого шага.
«Ну что ты будешь дома делать? Ты же молодая еще. Заскучаешь. А так и копейка какая-никакая», – твердили подруги. Но математичка оставалась непреклонна.
На Пал Палыча больно было смотреть. Выход своему беспокойству он нашел в непрестанной деятельности на благо математички. Он помогал ей собирать вещи, сдавать учебники. Но Марья Ивановна по-прежнему, казалось, ничего не замечала. Все знали: что математичка решила – то непременно исполнит.
Все страдания и тревоги, перенесенные учителем, не могли не отразиться на его здоровье. Пал Палыч, несмотря на летние теплые дни, худел и бледнел. И буквально через месяц у трудовика случился инфаркт.
Узнав о происшествии, коллеги ринулись в больницу навестить Пал Палыча. Не пришла только Марья Ивановна. Ей не смогли дозвониться. Выходя из палаты, учительский коллектив осуждающе перешептывался: «Ну и как вам это нравится? Он из-за нее… А она даже не пришла. Бессердечная. Бывают же такие женщины».
Разговоры прекратил директор: «Прекратите говорить о том, чего не знаете», – безапелляционно сказал он.
***
Мало кто знал… Да кроме Пал Палыча и директора в школе, наверное, не знал никто. Пять последних лет Марья Ивановна боролась с раком. В день, когда трудовик попал в больницу, математичке делали операцию. Марья Ивановна не стала женой учителя, чтобы не заставлять его нести тяжелый крест своей болезни. Это был ее выбор.
Но Пал Палыч все равно продолжил любить математичку. Это был выбор его.
Пал Палыч оправился от болезни. Отрабатывал положенные часы в школе и, ни на минуту не задерживаясь, все куда-то убегал. Ведь ему было о ком заботиться и кого любить. Но мало кто знал, что и о нем заботились и его любили тоже: операция Марьи Ивановны прошла успешно, и судьба подарила ей шанс.
—
Автор рассказа: Ирина Фурсова
